Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Зимой 1981-1982 было жуть как холодно. Даже в валенках. «Здесь на зуб зуб не попадал, не грела телогреечка».
В ту зиму я служил техником самолета в полку истребителей-перехватчиков ПВО. Наш аэродром располагался рядом с Йошкар-Олой. Су-15 стояли в открытых капонирах. Летом это не так и плохо. Трава вокруг, птички всякие. А зимой совсем иначе. Зимой холодно. И снег. Порой самолет заносило по самые плоскости. Я с механиком Подурашкой, бывало, до вечера разгребал заносы.
В тот день, после ночных полетов, мы выполняли регламентные работы. Я проверил все агрегаты, подкрутил, что требовалось. Заправил системы жидкостями и газами. Постучал по колесам и пошел отогреваться в технический домик нашей эскадрильи. Но стартех думал иначе. Простым и доходчивым матом он объяснил, как по времени, в соответствии с регламентом, следует правильно выполнять техническое обслуживание самолета. И я поплелся обратно в свой капонир.
Было не просто холодно, а очень холодно. И ветер, от которого даже спрятаться негде. Побегал я вокруг самолета. Попрыгал. И тут меня озарила гениальная идея! Собрал я все брезентовые чехлы, засунул в форсажную камеру и сам внутрь залез. Завесил сопло изнутри брезентом и сразу понял, насколько это хорошее решение. У двигателя Р13Ф-300 форсажная камера имеет диаметр миллиметров восемьсот и длину метра два. Почти как капсульный отель. Я даже фонарик притащил. Вот с этого фонарика все и началось.
Решил я обустроиться поудобнее. Начал крутиться, моститься пока не выронил фонарь. Да так неудачно, что пришлось почти вдвое складываться, чтобы его достать. Это только кажется, что камера большая, а в зимней куртке и ватных штанах не очень-то удаются акробатические этюды в ограниченном пространстве. Изогнулся я замысловато, потянулся за фонарем, а сам посмотрел на турбину. Туда, куда фонарик светил. И обомлел! На одной из лопаток отсутствовала часть пера! Чтобы понять какие проблемы создает обрыв лопатки, не нужно быть авиационным инженером. При работе турбина делает 30 000 оборотов в минуту. Малейший дисбаланс способен разнести на куски весь двигатель, а вместе с ним и самолет!Я ошалело таращился на турбину. Невероятно! Невозможно! Аж в пот бросило! Как вообще летчик смог посадить самолет накануне? И тут до меня дошло, что вчера вечером летчик-то ни слова не сказал о проблемах с двигателем. Замечаний по работе самолета не было! А значит... это не обрыв лопатки, а... тень, например, от трубопроводов форсажной камеры!!! Мне даже смешно стало. Это же надо было так обмануться! Хорошо, что не стал паниковать. Не побежал к стартеху. Подняли бы на смех. Кадровые и так недолюбливают студентов-«пинжаков». А тут такой случай. И не разгибаясь я потянулся за фонарем. В форсажной камере много всякого понатыкано и даже вплотную прижавшись к завихрителям, прикрывающим форсунки, до турбины далековато. Не менее метра, а то и полтора. Фонарик лежал намного ближе. Я аккуратно просунул руку, кончиками пальцев ухватил за корпус. Световое пятно качнулось... А тень на лопатке турбины не сдвинулась! Вообще! Я менял положение фонаря, угол обзора, направление освещения. Бесполезно. Стало понятно, что это не тень. Часть лопатки отсутствовала! Кусок, размером с монету 5 копеек. И то, что летчик не высказал замечаний мне тоже стало ясно. Разрушена была лопатка, установленная на неподвижной части турбины – спрямляющем аппарате. Это не так страшно как на вращающемся венце, но кто знает, что послужило причиной ее разрушения. Я лег на чехол. Выключил фонарь. И задумался. Обнаружить обрыв лопатки! Предотвратить разрушение двигателя. А может и всего самолета! Спасти жизнь летчика! А может и не его одного! Да за такое орден могут дать! Вон, полковник Датиашвили посадил Су-15 на пахоту, так ему орден Красной Звезды вручили. Я еще раз изогнулся, выставил фонарик и снова, хоть и с трудом, обнаружил дефект. Ошибка исключалась. Снаружи гудел ветер, а я сидел в форсажной камере и мечтал. Ну, положим, на орден мой поступок не тянет. Это Датиашвили действительно рисковал. Ему приказывали прыгать, когда шасси не выпускалось. А он посадил самолет на брюхо. А я, что, - предотвратил аварию и все. Не, больше медали, наверное, не дадут. Ну, может письмо благодарственное родителям напишут. Я снова попытался найти дефект лопатки. Самое поразительное, что обнаружить его можно было только в очень узком секторе наблюдения и освещения. Иначе – никак. Элементы двигателя затеняли лопатку полностью при попытке увидеть ее под другим углом. Я уселся на чехлы, размышляя над тем, кому доложить – стартеху или сразу инженеру эскадрильи. Но мысли плавно переключились на другое: "А еще об этом случае конечно же расскажут в информационном бюллетене авиационных происшествий. Всем авиационным техникам страны. Знакомые сокурсники удивятся и обрадуются, услышав мою фамилию. Вон наш Паша Безуглый заснул с устатку на рулежке, так про него в бюллетене написали. А тут техник предотвратил аварию. Про такое точно напишут! Непременно!"
Стартех сидел в техническом домике и заполнял ведомости на списание спирта. Он было дернулся снова послать меня, но я выстрелил первым. - У меня обрыв лопатки! Если бы я из шапки достал крокодила, стартех удивился бы меньше. - Сэр, Вы говорите неправду! – сказал он одним емким словом на армейском языке. Я не стал вступать в диспут, а предложил оценить проблему на пленэре.
Минут десять стартех корячился внутри форсажной камеры, сопровождая матерные выражения версиями, которые я уже отмел ранее. В конце-концов пришлось и мне залезать в двигатель, чтобы настроить нужную точку зрения и освещения.Прилично измятые мы вылезли из форсажной трубы. Стартех выглядел озадаченным. А я испытывал законную гордость. И даже начал сожалеть, что еще не пошил парадный китель. Для ордена. Или медали. - Пошли к Гайдашу! – задумчиво сказал стартех.
Инженер эскадрильи проводил душеспасительную беседу с подравшимися прапорщиками и совсем не хотел прерывать увлекательную процедуру. С большим трудом мы уговорили капитана Гайдаша прогуляться на свежем воздухе. Инженеру эскдрильи совсем не хотелось лазить в двадцатиградусный мороз по форсажной камере. Но мы пообещали, что он увидит много интересного.
Минут пятнадцать, стоя у сопла мы обменивались забавными репликами с капитаном, бившимся головой о внутренние элементы форсажной камеры. Много интересного мы услышали о себе, о оптических иллюзиях и похмельных синдромах. Но нас было двое, а, следовательно, и доказательств у нас было больше. Кончилось все тем, что я тоже залез в трубу. Капитан уже не имел моей молодецкой гибкости и настроить его было куда сложнее. Но когда Гайдаш уверовал в обрыв лопатки, то совсем не обрадовался. даже наоборот. Как-то поскучнел. - Надо срочно доложить инженеру полка – потом внимательно посмотрел на меня и ехидно спросил – А ты проводил вчера послеполетный осмотр?
Все это и так начало напоминать мне «Балладу о королевском бутерброде», а упоминание про осмотр раскаленного двигателя, вообще придало ситуации сюрреалистический оттенок. Я даже не придумал, что сказать, но понял, что с орденом явно погорячился.
Приехал маленький и толстый Юкин - инженер полка (зам. командира по ИАС). Поздоровался за руку с Гайдашем, кивнул стартеху, зыркнул на меня и полез в сопло. Гайдаш начал выкрикивать в сопло данные о локализации дефекта, а оттуда эхом возвращался отборный технический мат. К описанию дефекта подключился стартех. Ответный мат стал изобиловать идиоматическими выражениями, из которых следовало, что техник, стартех и инженер эскадрильи не совсем адекватно воспринимают действительность, видимо вследствие плохого технического образования и отсутствия практического опыта. Тут уже капитан Гайдаш завелся. Пригнали машину АПА-5, подключили фару и передали Юкину в форсажную камеру. Там стало светло и празднично. Но обрыв лопатки наш начальник так и не видел. К этому моменту вокруг самолета собралась уже приличная толпа. Народ оживленно переговаривался и, кажется, начал делать ставки. Я даже некоторую гордость испытывал. Без году неделя в полку, а уже в центре внимания! А диспут у сопла продолжался. Инженер полка дефект не видел, а стартех и инженер эскадрильи клялись партбилетами, что видели все своими глазами. Позвали меня. Заставили лезть в двигатель. Пришлось снять куртку, а то бы мы с Юкиным там не поместились. К тому времени я уже отработал приемы поиска и демонстрации дефекта так, что через пару минут инженер полка убедился – действительно есть обрыв лопатки!
Тут же рядом с самолетом подполковник Юкин устроил совещание: - Всех техников всех эскадрилий прогнать через форсажную камеру для ознакомления с дефектом. Потом самолет отправить в ТЭЧ! Снять двигатель и готовить к отправке на завод в Уфу. Инженеру эскадрильи откорректировать график эксплуатации и внести изменения в план полетов. – Начальник посмотрел по сторонам и, увидев меня, продолжил: - А тебя мы пока под суд отдавать не будем. Дождемся результатов заводской экспертизы. Не является ли указанный дефект следствием безграмотной эксплуатации? В должностной инструкции техника самолета оговорено, что при послеполетном осмотре необходимо проконтролировать состояние лопаток турбины. Почему же ты вчера после полетов не обнаружил обрыв лопатки? А?
И я понял, что не будет даже благодарственного письма...
Дело было в 80-х, где-то в Крыму. Химичил Ан-2 из Хмельницкого ОАО - вносили мин.удобрение. Подъезжавший погрузчик отломал закрылок на правой верхней плоскости. Техник с командиром репы почесали и решили ехать в Заводское к Нач.АТБ на поклон, просить закрылок. Закрылок им дали (продали), приехали на точку - установили. Начали летать. Поломаный закрылок решили в полете выбросить. Взяли в полет техника и полетели. В полете техник открыл дверь и очень долго и мучительно выпихивал поломаный закрылок - выбросил. Прилетели на точку загружаться - все вроде нормально - дело близится к обеду. Сделали еще два полета и остановились на обед. Во время обеда приехал мужик на бортовом УАЗике и со словами "Хлопцi, у вас шось вiдпало" отдал технику поломаный закрылок.
Дело было ещё во времена СССР... Напротив здания аэропорта "Быково" с незапамятных времён стоял Ил-14 (типа - памятник) перед деревянной двухэтажкой лётного отряда, беленький весь такой. Идём однажды, видим, никто понять не может - руль направления стал серого цвета, а был белый. Не можем понять, кому пришло в голову покрасить отдельно в серый цвет руль направления. Стали узнавать. Нам сказали, что в Мячково, на тамошнем летающем Ил-14 повредили руль. Поискали, не нашли, решили с памятника снять, вроде как в хорошем состоянии. А битый руль подправили, замазали, только такой же белой краски, которой был покрашен самолёт-памятник, не нашли, вот и покрасили, какой была, т.е. серой.
Еще в советские времена в литературе на военную тематику натолкнулся на забавный факт. В разгар второй мировой в английской прессе появились сообщения о создании в структуре королевских ВВС специального подразделения истребителей-ночников. Фишка в том, что ставка делалась не на технические разработки, а на подготовку летного состава. Пилоты спали днем, при необходимости выйти на улицу в светлое время суток использовали темные очки-консервы и др. Важным элементом была диета, из которой запомнилась лишь морковка, как основной элемент повышающий остроту зрения в темноте. Информация отпечаталась в памяти скорее как курьез: непонятно зачем о ноу-хау оповещать открыто, сведений об использовании подобных подходов в других странах не было. Секрет для меня открылся недавно. В одной из книг представителя страны-союзника по антигитлеровской коалиции были устранены все "непонятки". Английские инженеры того времени создали РЛС для самолетов, работающую на частотах, не используемых другими воюющими сторонами. Предназначалась она для обнаружения немецких подводных лодок, всплывающих для подзарядки аккумуляторов в ночное время. Чтобы отвести внимание немецких ученых, хотя бы на время, от успехов английской авиации в этом направлении и запущена была эта дезинформация. Ну, или фейк... Пикантности ситуации, для меня, добавило следующее: Я не знаю насколько эффективной была эта афера англичан, насколько удалось навешать лапшу на уши немцам. А в вот в одной из статей о правильном питании советские врачи-диетологи приводили эту историю в качестве примера пользы потребления моркови. Хотя, насчет пользы, они наверное правы...
Дело было в Одессе в начале 90-х. Одному пилоту местного авиаотряда надоел его домашний шкодливый кот. И он решил от этого кота избавиться. Перед вылетом куда-то в Сибирь с промежуточной посадкой в Свердловске забирает кота в самолёт. Во время промежуточной посадки в Кольцово выпускает его в зале аэропорта и продолжает полёт дальше по маршруту. В то же время в Свердловске садится самолёт, летящий в Одессу, и один из членов экипажа, который был вхож в квартиру хозяина кота, узнаёт кота приятеля. Забирает кота, после возвращения в Одессу едет к дому приятеля и запускает кота в подъезд. Приезжает хозяин кота, открывает дверь в квартиру и видит своего кота. Немая сцена.
Во времена СССР летали в Грузии, и лётчик прыгнул с МиГ-23. Приземлился, а там свадьба гуляет - повезло, так повезло! Трое суток на связь не выходил, таскали его по всей деревне и везде наливали. Только и помнил, как хозяин сакли говорил: - Это мой лучший друг ВАЛОДА, только что катапультировался...
Мончегорск. 1981 год. МиГ-25. Технари похмеляются в ангаре, в комнате техника. Пришёл с другом к ним в гости. Посреди комнаты стоит ведро "массандры"* с привязанной к нему цепочкой солдатской кружкой. С потолка на верёвочке свисает кусок чёрствого хлеба, лет двести от роду... Действия следующие: выпивший занюхивает хлебом и отпускает его - хлеб, описав дугу, приходит к сидящему напротив и т.д. Мой друг выпивает и, не зная этой схемы, пытается закусить кусочком хлеба. После небольшого молчания произнесена фраза, убившая наповал: "Ты его к нам больше не води - он много ест!".
*"Массандра" - на авиационном сленге технический спирт, отработанная смесь спирта и воды в пропорции 50/50.
Почему в самолёт, независимо от веса пассажира, можно брать определённый вес багажа? Было бы справедливо, если меньше весишь — можешь брать чемодан тяжелее!
Английский турист, летевший рейсом EаsуJеt между городом Хаддерсфилд и Тенерифе, нашел способ не сидеть в маске все время полета. Он все 4 часа ел картофельные чипсы.
Совещание в Аэрофлоте: — А давайте продадим билеты в закрытые страны, потом отменим рейсы, а деньги не вернем. — Гениально! Делайте!
6
Из Владивостока в Читу - через Москву.
Летал как-то во Владик с командировкой. Организация купила билеты, расчет был на то, чтобы слетать туда на пару дней и обратно. Но, чёрт возьми, мы же в России живём, страна большая, неповоротливая. Чтобы вернуться из Дальнего Востока на Дальний Восток, нужно лететь через Москву! Других рейсов не было в перспективе на неделю.
И вот, еду я в аэропорт Владивостока на такси, думаю: "это ж я щас через всю страну перелечу, чтобы потом обратно вернуться. И всё это за одни сутки...". Водитель разговорчивый, всё про Владик рассказывает - "здесь то, здесь сё".
Впечатления от полета конечно невероятные - большущая махина летит, в Читу такие не летают. 9 часов, полет нормальный. Но это ещё не финиш. В Москве - трансфер из одного аэропорта в другой, чтобы улететь обратно, до Читы. Еду на такси... Водитель разговорчивый... Всё про Москву рассказывает... Даже по внешности похож на своего владивостокского коллегу))) То ли братья, то ли этот "тапёр" раньше меня успел до Москвы долететь.
В Читу самолёт уже привычно стандартный по размерам и привычно неудобный по сиденьям. 6 часов лёту. И вот я дома. 15 часов в небе почти за одни сутки. Широка страна моя родная. Много в ней лесов, полей, а рейсов мало...
"Однажды Казахи задумали угнать самолёт, но опоздали на рейс".
Летел, я как-то значит, на свою горячо любимую родину, году этак в 2010-м, из Франкфурта, в котором тогда резидировал, в любимую Алматушку. Рейс был Эйр Астана, из моего любимого второго терминала (как раз там и работал в то время, будучи студентом). Зачекинившись значит, как и положено, не чувствуя подвоха, пошёл вальяжной походкой, к пограничному контролю. Времени до посадки ещё вроде было предостаточно, так что по традиции решил зайти выпить чаю. Из соображений экономии, мой выбор пал, естественно и как всегда, на общеизвестное заведение, под названием бургер-кинг. Насладившись значит, стаканчиком (да да, бумажным) мятного чая, пошёл спокойненько на посадку. Надо отметить, что пришёл я туды, как это частенько со мной бывает, последним! "В бодром расположении духа, молодой человек, улыбаясь в тогда ещё 32 своих зуба, протянул кокетливой контроллёрше посадочный билет. Смутившись, девушка начала о чем то шептаться с коллегой. Все ещё не чувствуя подвоха, студент, во все ещё бодром расположении духа, выжидал закономерного приглашения на борт прекрасного белого аэробуса (кажется а330). - а вы знаете, мест нет, смутившись сказала прекрасная Хранительница ворот номер 34. Опешив, узнал о том, что либо билетов, было продано больше, чем мест в самолёте, либо, что все же более вероятно, место моё любезно предоставили одному дипломату, которого я кстати встретил на чеки́не, и которому срочно нужно было вылететь по случаю похорон на родину, которой мне и поведал, что не может достать билет. Чертыхаясь и грозя чем только можно, студент (то бишь, как вы уже догадались, ваш покорный слуга) выражал своё недоумение и очень сильное душевное огорчение. На тот момент он, то есть, я, ещё не знал, что будет поселен в приличную гостиницу, накормлен ужином, будет благополучно отправлен следующим рейсом, получит неплохие карманные деньги, чуть более 500 евро компенсации, которые мне были как нельзя кстати, для моего отпуска на родине :)
Теперь, я надеюсь, руководство авиакомпаний на своей жопе ощутило чувства пассажиров, когда объявляют задержку рейса сначала на часик, потом еще на часик, потом еще...
Сейчас авиакомпании дружно пишут, что надеются на наши понимание и поддержку в это трудное время. Хочется спросить: "А где вы были, когда мой чемодан весил 23,1 кг?".
Тут почитал список стран и их столиц (или крупных городов) в которые разрешены прямые полеты из Москвы. Типа, в Германию можно лететь только в Берлин, во Францию - в Париж, в Италию - только в Рим, и т.п. К большому удивлению, увидел строчку "Сан-Марино - Сан-Марино" Ну, как бы и государство, и город там называются одинаково, и "это меня не потрясает" (М. Зощенко). Меня потрясло, что Росавиация РАЗРЕШИЛА авиарейсы в Сан-Марино, хотя там в принципе во всей их маленькой стране НЕТ АЭРОПОРТА! От слова "совсем"! Ладно хоть в Ватикан полеты пока не разрешены...
Военнослужащие, выпивая, начали хвастаться своими подвигами по службе. Первый: Недавно в Сирии, во время боевого вылета на своем штурмовике, я целую колонну террористов отутюжил. Второй: А я недавно на учениях три дня без еды, вокруг лишь лес, да болото. Потом нас, в точке сбора, погрузили в самолеты, перелет через всю Россию, высадка на парашютах в Арктике, и там еще три дня. Третий: Фигня, парни! Вот недавно в нашей части выборы были по поправкам в конституцию, так я «против» проголосовал...
В ноябре 2019 года мы с Левоном Ароняном поехали в Калькутту, где он участвовал в очередном этапе Grand Chess Tour. Турнир был по быстрым шахматам и блицу, поэтому длился всего пять дней. Улетали мы из Индии разными путями. У Левона был маршрут Калькутта — Доха — Берлин, а у меня Калькутта — Дели — Москва — Ереван. В самолёте на пути в Москву рядом со мной сидел толстый индус. Как только мы взлетели, он на английском спросил: — По каким делам были в Индии? — Шахматный турнир, — ответил я. Индус сочувственно взглянул на меня и сказал: — Странно. Я всегда думал, что эта гадость пристаёт только к женщинам. Я от неожиданности вздрогнул. — Во-первых, это не гадость, — сказал я раздражённо, — а во-вторых, даже если это и так, неправильно говорить, что это женское дело. Я отвернулся к иллюминатору, давая понять, что разговор окончен. Прошло где-то десять минут. — А как прошёл турнир? Успешно? — вдруг участливо спросил индус. Я уже немного успокоился и, повернувшись к нему лицом, ответил: — Не очень хорошо. Он понимающе покачал головой и спросил: — А в Индии есть хорошие специалисты? — Конечно, ответил я, — Вишванатан Ананд, например. Он долгое время был лучшим в мире. Индус странно посмотрел на меня. — Кто? Наш знаменитый шахматист? — Ну да, — ответил я. — А что, он ещё и медициной занимается? — В смысле? — удивился я. — Причём тут медицина? — Ну вы же сами сказали, что Ананд был лучшим специалистом в мире по болезням груди. — Я сказал? — Ну да. Вы также сказали, что приехали в Индию, чтобы лечить свою грудь. — Какую ещё грудь? — почти крикнул я. Индус испуганно отпрянул от меня. И почти одновременно с этим меня осенило. Я догадался, что когда армянин с индусом говорят на английском языке, могут произойти всякие сюрпризы. Выяснилось, что весь наш с попутчиком разговор вёлся о разных вещах. Mои первые слова «шахматный турнир» (на английском — chess tournament) индус расслышал как «лечение груди» (chest treatment). Мы с ним долго смеялись. — Хорошо, что вы не больны, — радостно кричал индус, — это очень хорошо! А шахматы я люблю!
Голландская авиакомпания KLM запретила пассажирам 10-часового рейса Амстердам-Сеул пользоваться туалетом из-за коронавируса. Один из сотрудников авиакомпании повесил на дверь туалета табличку на корейском языке "Туалет только для членов экипажа". Пассажир этого рейса на этой неделе опубликовал фото таблички в соцсетях. Он обвинил KLM в дискриминации южнокорейских пассажиров: надписей на других языках на табличке не было.
Март 1994 года. Шереметьево-2. Три часа ночи. Одиночные ожидающие пассажиры, сотрудники сопредельных служб в зале, работники порта. В три ноль пять садится "Француз" транзитом уж куда не помню. Характерный щелчок системы радио-оповещения и сонный голос девушки-диктора: - Аttеntiоn рlеаsе! Руку убери!!!
Детей возят в самолётах для изгнания из них бесов. Когда самолёт поднимается высоко в небо, ребенок становится ближе к Богу и бес начинает выходить из него с адскими криками.
Если внимательно смотреть культовый фильм "Ирония судьбы", то можно заметить, что Женя Лукашин в Москве садится в Ту-134, а в Ленинграде выходит из Ту-154. Он что, прямо в воздухе, будучи в сильно нетрезвом состоянии, пересел с одного борта на другой?
История от 22.12.2019: "Рассказывали байку, как в одной деревне во время ледохода местный алкаш спорил на бутылку, что перебежит на тот берег по льдинам. До какой-то поры выигрывал, а потом как-то разок проиграл."
Как-то раз пилот, выполнявший рейс на ТУ-134, поспорил со вторым пилотом, что посадит самолёт вслепую, только по показаниям приборов. Второй пилот принял пари, в случае выигрыша которого он бы погиб или сел в тюрьму. Закрыли шторку и стали садиться. На высоте 65 метров сработала сигнализация опасного сближения с землей, но пилот продолжал садиться. В результате он стукнулся о землю со скоростью 5 метров в секунду. Отломилось крыло, разломился самолёт, топливо вытекло на землю и загорелось. Погибли 66 из 87 пассажиров (в основном отравились продуктами горения), все три бортпроводницы (сгорели заживо) и второй пилот (спасал пассажиров, пока не погиб). Первый пилот, угробивший 70 человек, выжил, получил 15 лет тюрьмы, но через 6 лет вышел по УДО.
Не байка. Катастрофа Ту-134А в аэропорту Курумоч 20 октября 1986 года.
Как-то в Сингапуре хотел купить авиабилеты в Армению. Обслуживающая меня девушка не знала такой страны. Попросила написать на бумаге. Я так и сделал: «Армения (Ереван)». Через несколько минут девушка сообщает, что обойдётся мне поездка примерно в 4-5 тысяч американских долларов. — Вы, наверное, что-то путаете, — говорю я, — обычная цена 1-1,5 тысячи. — Нет, всё правильно. Только до Боготы билет стоит 3,5 тысячи. А потом ещё лететь в Армению. — Богота? Это же Колумбия! — Ну да. — А зачем мне Колумбия? — Извините, но все рейсы в Армению — только через Боготу. — Девушка, вы когда-нибудь карту видели? Колумбия — это Южная Америка, а мне надо в Армению. — Я вас понимаю, но без Боготы никак нельзя. Я не знал, смеяться мне или плакать. Мы в недоумении смотрели друг на друга. И тут до меня дошло. Я вспомнил, что в Колумбии есть маленький город Армения. Всё мигом прояснилось.
Муж мой последнее время достаточно часто летает в Москву. Последний раз летел из Домодедово компанией S-7. Объявили посадку, предложили пройти в автобус для проезда к стоянке самолёта.
Проехали одну стоянку S-7, вторую... третью... Уже лес показался... Народ притих, волнуется... И в полной тишине женский дрожащий от догадки голос: - Так нас на АВТОБУСЕ в Краснодар повезут???
Рио-де-Жанейро. Летал над городом на вертолете, фотографировал. Виды шикарные, но свет жёсткий. И статуя Христа не в облаках. А хочется заснять в облаках. Потому что у всех есть такая фотка, а у меня нет. Блажь, конечно, но что поделаешь. Договариваюсь полетать с утречка, авось повезёт с облаками. Вылетаем в половине восьмого. Христос мало того, что не в облаках, так ещё и, прости господи, в мареве. И вообще всё в мареве. Марево, сиречь дымка, плохая штука для фотографирования. Густой туман в художественной фотографии, считай, соавтор, а вот от дымки только вред ― детали размываются, цвета блекнут. Прошу пилота взять пониже, может хоть что-то получится. Подлетаем к району фавел, местных трущоб. Там по-своему живописно. Но тут же уходим к океану. Прошу вернуться. Возвращаемся. ― Зависни здесь! ― показываю пилоту. А он опять к пляжу выруливает. Вот непонятливый какой. ― Надо вернуться и зависнуть ! ― Импосивл! Бажуку! ― сообщает мне пилот и головой мотает. ― Пурке импосивл? Пурке ноу? Вирар! ― Ноу по вирар! Бажуку! ― и хлопает себя левой рукой по правому плечу. Заболел что ли, думаю, что с ним за бажуку такое, плечо повредил? Вот повезло мне с пилотом... Чаевых не получит. Приземляемся. ― Что за бажуку там было? Почему не полетели куда просил? Тут мне пилот из двух рук и одного плеча показывает такую скульптуру, что рука сама полезла в карман за чаевыми. ― Стингер, что ли? ― не без труда выдавливаю из себя вопрос. ― Типа того? Пилот вздыхает и показывает несколько вмятин и заделанных дырок на корпусе вертолета. Похоже, от пуль. В общем, в фавелах народ большей частью работает по ночам. И развлекается по ночам. Восемь утра для них ― самый сон. Если вертолёт близко подлетает ― палят по нему не раздумывая. Но вертолеты с неуёмными фотографами всё равно летают. Так вот, перед моим приездом среди пилотов слух прошёл, что в фавелы базуку завезли и ящик снарядов к ней. А те, кто Христа в облаках снял ― смелые ребята. Завидовать не буду.
Есть различные жёсткие психологические испытания, которым подвергают людей. Заставляют смотреть чудовищные фильмы с принудительно открытыми веками, оглушают громкими звуками, подвергают разрядам электротока, не дают спать, и прочее. Но это всё ерунда по сравнению с испытанием людьми-езьдюками на вокзалах и в аэропо́ртах, которые рассказывают родственникам во всех подробностях, в мельчайших деталях и в наномелочах о том, где они находятся, что сейчас делают и как они почти уже отправляются. С виду такие люди ничем не отличаются от других, поэтому можно встать или сесть рядом с человеком-езьдюком, совершенно не подозревая о неминуемой беде.
И вот, ничего не подозревая, в аэропорту ты стоишь в автобусе, который через несколько минут повезёт тебя в самолёт и видишь, как сосед (чаще соседка) взмахивает телефоном в направлении уха и .... бляяяяя! это ЧЕЛОВЕК-ЕЗЬДЮК. – Привет. Да, скоро полечу. Ага. Ага. Да, нормально до аэропорта. Неет не было пробок. На мосту тоже. На Пулковском немного постояли. Ну там всегда. Ну да, все домой, час пик. Даа, всегда там. И днём там тоже всегда стоят. Зарегистрировался уже конечно. 12Е. Не знаю, может у окна? В прошлый раз у окна летела. Хорошо. Неет. Сейчас в автобусе уже. Скоро поедем в самолёт. Ждём. Не знаю сколько ещё ждать. Минут 10 или 5. Ну откуда же я знаю. Ждем. Может не все ещё. Минут 15 может. Опаздывают, наверное. Ну скоро полетим. Неет, почти без пробок доехали, я ещё ведь и с запасом выехала. Ну знаешь, лучше 20 минут здесь посидеть, тем нервничать, что опаздываешь. Там от регистрации до вылета 5 минут идти, конечно я успела. Как будем взлетать, я тебе напишу. Не знаю, наверное, не задержат. Или задержат минут на 15. В прошлый раз задержали. Воды взяла. Ага, Оля звонила, ну в порядке у неё всё. Да, да, ты же знаешь, она никогда правду не скажет. Да сейчас уже поедем, наверное. Вон водитель уже в рацию говорит. Не знаю, что говорит. Ну мне не слышно просто. Ну он же в кабине. Да, уже скоро. Тут до самолёта ехать две минуты. На регистрации много народа было. Очень много. Китайцев много. Я как прилечу, сразу позвоню. Да, да, если задерживать будут, напишу. Ну не знаю, скоро, наверное, поедем. Да откуда ж я знаю. Вот Настя говорила их в прошлый раз в автобус погрузили, они долго стояли, ждали. Не знаю, ну может опять кого-то дожидались. Да, покушала…
Бляя…
У окружающих проявилась вещь, предусмотренная эволюцией у некоторых рептилий, которые умеют смыкать ушное отверстие, видимо, чтобы туда не попадала влага. У человекообразных в присутствии человека-езьдка ушное отверстие смыкается, чтобы оградить мозг от этой диареи слов.
Спустя некоторое время человек-езьдюк убирает телефон от уха, окружающие, воспрянув духом, размыкают слуховые канальцы, но… Тут у человека-езьдюка раздается звонок, он говорит: "Алё". И всё начинается по второму кругу. – Привет. Да, скоро полечу. Ага. Ага. Да, нормально до аэропорта. Неет не было пробок. На мосту тоже. На Пулковском немного постояли. Ну там всегда…
Курилки возвращаются в аэропорты. Давайте присвоим им имена великих российских курильщиков!
2
Начальник аэропорта получил письмо от человека, живущего поблизости. Он писал: "Не будете ли вы так любезны в четверг после обеда закрыть аэропорт на два-три часа? Ко мне придёт покупатель посмотреть дом".
22
Вчера были две истории (про Севу и Дашу), которые вытащили из моей памяти похожий эпизод.
1974 год, осень. Мой отец собирался в московскую командировку, в Минавиапром. Олег Константинович Антонов тоже в это время должен был быть в Москве, вот и предложил моему отцу присоединиться к нему, мол хлопот с командировкой меньше будет. Отец разумеется согласился, предупредив что и меня с собой планировал взять. Договорились. Я тогда дявятиклассником был, сачкануть школу самое оно для балбеса.
Приехали в аэропорт Борисполь на служебной Волге с ветерком, прямо к трапу Ту-104. По дороге поболтали с Антоновым о перспективах развития гражданской авиации в СССР в частности и в мире в целом. (вот тут я чуть соврал, не помню о чём разговаривали). Когда садились в самолёт, он предложил сесть рядом с ним и поговорить о школе. (Киевская школа #96, где я учился, была подшефной школой завода Антонова). Вот здесь я и приплыл - хвастаться успехами в учёбе не получится, а врать не приучен. Поэтому забздел, отказался и сел рядом с отцом.
Антонов снял пиджак, повесил на гвоздик впереди. Наши места были 1-2 3-4, перед носом переборка в кабину лётчиков. Сидит, газету читает, пока посадка идёт. И вот появляется двойник по билетам. Не надо спорить, я сам такое видел один раз в жизни. Но было. Стюардесса попросила Олега Константиновича разрешения посадить бедолагу рядом, т.к. первые четыре места в этом рейсе считаются вроде бы как правительственными. Антонов разумеется разрешил, он не чопорный был. Пассажир, весь красный, плюхнулся рядом с Антоновым и всю дорогу до Москвы продолжал находиться в расстроенных чувствах. Кого он только не ругал: от стюардессы до матери пятилетнего плана. О.К. же только кивал и листал газеты и журналы. Идеальный слушатель!
Когда в московском аэропорту разрешили отстегнуться и покинуть самолёт, Антонов встал и надел пиджак.
Вот тот момент, из-за которого вспомнилась история! Перед несостоявшимся диссидентом стоял сухощавый седой мужчина со Звездой Героя Соцтруда и значком Депутата Верховного Совета СССР на лацкане. Мне трудно описать эмоции того пассажира, но когда мы уже отъезжали на Волге от самолёта, бедняга на трапе так и не показался. Прилип?
Ох уж эти славянские языки, с их словами, близкими к русским по форме, но иногда ОЧЕНЬ сильно различающимися по значению. Хрестоматийный пример - польский журнал "Uroda" (был почти в каждом киоске "Союзпечати" в советские времена), что значило - "Красота". Увидел недавно в аэропорту Белграда рекламу какой-то местной минеральной воды. В переводе текст рекламного плаката был незамысловат: "Наши традиции. Наша гордость". Большое фото бутылки. Ничего особенного. Но отчего-то минимум каждый второй пассажир рейса, вылетающего в Москву, подходил и фотографировал сей замечательный плакат, примерно 2 на 3 метра, если не больше. С буквами до полуметра высотой. В оригинале текст выглядел так: "Nasa tradicija. NAS PONOS"
Если я был бы пилотом большого самолёта и серьёзно косанул так, что самолёт вот-вот разобьётся - я бы в рацию начал орать: "О, боже, нас подбил НЛО! Это они наконец-то прилетели за мной!". Это останется в чёрном ящике, озадачит уфологов и весь народ на планете лет на пять, а мой косяк никто серьёзно обсуждать не будет. Лайфхак!
41
Аэропорт. Сотрудник: Никаких жидкостей на борт. Я: Ладно (выпиваю) Сотрудник: Обычно шампуни выбрасывают.
2
[в самолёте] Я: Почём пиво? Бортпроводник: Вы пилот. Я: А, точно, мне ж бесплатно.
14
Эту историю мне поведал таксист. К сожалению, не помню какого города, Екатеринбурга или Ростова-на-Дону.
На старой дороге в аэропорт долгое время стоял плакат, где было изображение женщины с цветами и надпись "Счастливой дороги в небо". И только внимательные таксисты замечали, что у девушки в руках только 2 розы))
Насчет прилетов в Москву. Такая ситуация. Подлетаем. Полчаса кружим над городом. Приземляемся, открываются двери... трапа нет. Возвращаемся на места, слышим разговор пилота с аэропортом: - Ребята, а почему трапа нет? - А вы что, уже приземлились?
8
Кризис среднего возраста
Впервые прыгнул с парашютом в 39 лет. Что-то тогда в дружеской компании неожиданно выяснилось, что большинство собеседников в юности занимались в парашютной секции, сделали, кто один, а кто – три прыжка. Я подумал: «Мечтал же в детстве с парашютом прыгнуть. А если не сейчас – то когда?» Узнал, что в Егорьевском районе есть аэродром, на котором по выходным организуют прыжки для желающих. Приехал в это Костылево. Стоило это удовольствие тогда рублей четыреста, что ли. Думал – разок, и хватит. Но получилось не так. Потому что очень сильно испугался в этот свой первый раз. Вот сижу я тогда в самолёте на прочной жёсткой металлической скамейке. Под ногами – надежный пол. А выходить предстоит просто в никуда. Люк открыт. И мне видна там далеко внизу земля, ниточки дорог, машинки - как муравьи, лес – как трава, а людей вообще не разглядишь. И предстоит выходить из такого прекрасного надёжного самолёта просто в это самое никуда. Коленки не дрожали. Страх был в районе желудка. Невообразимый! Никогда раньше неиспытанный. Когда в армии отказался дедушке кровать заправить, то меньше боялся. Хотя, на самом деле, для здоровья это было гораздо опаснее. И вот, смотрю я в этот раскрытый люк, и знаю, что сейчас от прыжка откажусь. И никто меня выталкивать не будет. Просто вернусь на аэродром в самолёте. Такие случаи бывают. Ничего особенного. Деньги мне не вернут. Нас об этом предупреждали. Ну и хрен с ними! И вот я в этом самолете уже почти решил, что не буду прыгать, а останусь сидеть на этой прекрасной скамеечке, вцепившись в неё побелевшими от напряжения пальцами, и замечательно так буду сидеть до самого приземления, когда самолет, подпрыгивая на кочках, прокатится по грунтовой взлётно-посадочной полосе, и развернётся, и лётчики выйдут из кабинки в салон, откроют мне люк, откинут лесенку, пропустят вперёд, и техник подаст мне руку, а я не приму этой его помощи, а ловко выпрыгну, минуя лесенку, на такую замечательную землю, и мне будет безразлично, - что про меня говорят и думают лётчики, инструкторы, парашютисты, потому что я сяду в машину и уеду, и никто меня не сможет заставить приехать сюда снова. Кроме меня самого. Потому что еще я знаю, что там - на земле - буду клясть себя, что не прыгнул. Буду смотреть в небо, которое было так близко, а я не воспользовался этим случаем, чтобы в это небо шагнуть. И я снова приеду сюда. Но в следующий раз перебороть страх будет труднее. Потому что дорожку-то возвращения в самолете я уже сейчас проторю. Вот как-то так я думал, заворожено глядя в открытый люк, и ожидая команды выпускающего. А он на первом круге выкинул грузик с парашютиком, чтобы посмотреть – куда его отнесёт. На втором – выпустил «пристрелочного» парашютиста, который тоже «перворазник», но уже совершал несколько прыжков. А я всё это время трясся от страха. И только потом он скомандовал: «Первая пятёрка приготовиться!» Мы встали. Я шел вторым. Уткнулся глазами в спину первого, чтобы ничего больше не видеть, и вывалиться сразу за ним. Но инструктор, уперевшись ладонью мне в грудь, придержал меня. Он посмотрел, как вышел первый, как раскрылся его парашют, и только потом сказал мне: - Пошёл! Я ткнул рукой в сторону открытого проёма, за которым ничего не было, и спросил: - Туда? Он засмеялся и кивнул. Вообще-то нас перед этим полдня инструктировали. Перворазники подъезжали и подъезжали. А подъемов не было. Ждали – когда ветер стихнет. И время от времени то один, то другой инструктор собирал всех, и рассказывал, - что и как. Как выходить. Надо руки прижать к груди, сделать шаг, и ноги сжать вместе. Как проконтролировать раскрытие парашюта. Что купол должен быть ровным и круглым. И что делать, если его стропой перехлестнёт. В каких случаях открывать запасной. И как его открывать. Как контролировать обстановку при спуске. Чтобы не столкнуться с другим парашютистом. Как управлять парашютом. Как приземляться. Как собирать парашют. Они повторялись. Но мы всех внимательно слушали.
Один парень, помню, спросил у женщины-инструктора: - А если что-нибудь забудешь? Она махнула рукой: - Там времени достаточно. Вспомнишь! - А вдруг что-нибудь случится?! Она успокоила: - Никогда ничего не случается…
И вот теперь, в самолёте, я спросил: - Туда?! Выпускающий засмеялся и кивнул. Разинув рот в немом крике, растопырив ноги и руки, вывалился за борт. Потоком воздуха закрутило так, что перед глазами невероятно быстро мелькали поле аэродрома, небо, лес, удаляющийся самолет, снова лес и снова небо. Если бы я на выходе прижал руки к груди и сжал вместе ноги, то падал бы ровно, как капелька. А я же растопырился. Вот и крутануло. Успел подумать: «Йёооо… Как же тут чем-то управлять-то…» И тут почувствовал хлопок раскрывшегося парашюта, и почти сразу лямки подвесной системы врезались в промежность. Это было не очень удобно. Но это была опора. И было уже совсем не страшно. Рев двигателей самолета удалялся. Простор, открывшийся мне, оглушал. Вспомнилось встреченное в какой-то книжке слово – «окоём». То есть то, что вмещается в око. То, что можешь охватить взглядом. Этот окоём был невероятно просторен. Небо было рядом и вокруг меня, и немножко ниже. Казалось даже заметно, что Земля круглая. Я вертел головой, чтобы увидеть больше, и всё запомнить. Потому что не собирался снова лезть с парашютом в самолет и снова чувствовать там свой сжимающийся от жуткого страха желудок. Хотелось петь, или просто орать. Это нормально. Это у многих так. Между тем, земля приближалась. Тут понял, что мне уже давно снизу орут в мегафон: - Второй в первой пятёрке! Правую тяни! Это я же был второй в первой пятёрке. И это мне надо было потянуть правую бобышку управления, чтобы развернуться лицом к ветру для более мягкого приземления. Вообще предпочтительнее, чтобы перворазники всегда сразу разворачивались лицом к ветру, чтобы их меньше сносило. Я про это ещё потом, может, расскажу. И как однажды умничал и не слушался команд с земли. А сейчас потянул правую, развернулся к ветру. А инструктор снова кричит: - Второй в первой пятерке! Ноги на приземление! Это я должен ноги сдвинуть вместе, и слегка согнуть их в коленях. Выполнил команду, и смотрю вниз. А земля приближается всё быстрее! И ещё быстрее! И ещё!.. Только успел подумать: - Бля! Она меня как сейчас ёбнет по ногам! И она действительно – каак ёбнула по ногам! (хм... не заменить ли «ёбнет» на «вдарит» И «Бля» надо придумать, чем заменить, чтобы так же коротко и эмоционально) Повалился я. Купол гасить не пришлось – он как-то сам опал. И вот лежу на спине, раскинув руки и ноги. И мне так хорошо! Так хорошо… И тут вспомнил, что с самолета на нас смотрят. Смотрят до самого приземления, и после приземления. И эта моя теперешняя поза, когда я лежу с раскинутыми ногами и руками, означает, что мне требуется помощь. Я вскочил, и помахал самолёту рукой. Так надо было сделать сразу. Потом собрал парашют «косичкой», как учили на инструктаже, и пошел его сдавать. И тут ещё вспомнил! Вспомнил, что неправильно вышел. И крутило меня из-за этого. Что после раскрытия парашюта не осмотрел купол. Что, спускаясь под куполом, не смотрел – где находятся другие парашютисты, и нет ли опасного сближения с ними. Что не смотрел вниз – не опускаюсь ли на другой купол. (Хоть и в первой пятерке, но всё равно – надо было посмотреть.) Что поначалу не слышал команд с земли. В общем – всё сделал неправильно, и всё это надо было переделать… За следующие два месяца сделал 14 прыжков. Где-то на шестом заметил, что страха уже нет, а мысли только о том, чтобы сделать всё правильно – и выход, и спуск, и приземление. Потом, забросил это дело, но через десять лет свозил туда сына и сам спрыгнул с ним за компанию. Выйти «на поток» и сейчас смогу.
Авиакомпания «Победа» планирует в целях дальнейшей экономии полетов набирать экипаж среди пассажиров. На международных рейсах необходимо знание языка в рамках школьной программы.
3
* Маленький мальчик летел в самолёте, Мальчику стало вдруг плохо в полёте, Оперативна была стюардесса- Вышел на воздух малец над Одессой. *
