Поиск по автору:

Римский папа призвал европейцев не бояться мигрантов-мусульман: "Ливан является примером того, как христиане и мусульмане могут жить вместе и быть друзьями».

Папа Римский Лев критикует тех католиков, которые считают, что массовая мусульманская иммиграция в Европу представляет угрозу христианской идентичности Запада:

«Эти страхи создают те, кто выступает против иммиграции и стремится не впускать людей, которые могут прибыть из другой страны, из другой религии».

Он говорит, что Ливан является примером того, как «христиане и мусульмане могут жить вместе и быть друзьями».

Только вот история Ливана немного отличается от речей Папы Римского...

В 1950–60-е годы Ливан считался одним из наиболее стабильных и процветающих государств Ближнего Востока. Благодаря выгодному географическому положению на побережье Средиземного моря, наличию развивающегося сектора услуг, туризма, а также развитой банковской и финансовой системы, Бейрут превратился в региональный финансовый и культурный центр. За эту привлекательность и относительную стабильность Ливан получил неофициальное прозвище «ближневосточная Швейцария».

До начала 1970-х страна воспринималась как место, где живут разные общины — христианские и мусульманские — с традицией сосуществования, относительно процветающая экономическая и банковская система, развитый сектор услуг и туризма.

В оценках 1960-х–70-х годов можно встретить цифры, согласно которым христианство оставалось доминирующей религией (христиан — большинство), что отличало его от большинства арабских стран региона — около 52–55 % христиан, 38–44 % мусульман.

После арабо-израильских конфликтов — в особенно войн 1967 и 1973 годов — значительное число "палестинских беженцев" - многие из которых были боевиками террористических организаций, связанных с ООП оказалось в Ливане.
Начиная с 1969–1970 годов "лагеря беженцев" и палестинские общины Ливана постепенно переходили под фактический контроль ООП.

ООП стала «государством в государстве» на части ливанской территории — со своей администрацией, вооружёнными формированиями, экономической и социальной инфраструктурой. То есть она фактически придала "беженцам" в Ливане автономию — с контролем над лагерями, в ряде случаев судом, полицией и сбором «своих» поборов.

Такая автономия, вместе с ростом числа "беженцев" и активностью вооружённых группировок, существенно подрывали традиционную структуру власти и безопасности Ливана, усиливая нестабильность и провоцируя конфликты на межконфессиональной / межобщинной почве.

Когда в апреле 1975 года начались вооружённые столкновения (известный эпизод — «Автобусная резня»), одна из сторон конфликта — "палестинские беженцы" — участвовала на стороне мусульманских и левых формирований против христиан.

Началась 15-летняя гражданская война, после которой Ливан так и не восстановился ни политически, ни экономически, и до сих пор государство во многих отношениях остается несостоявшимся.

Государство страдает от того, что находится под сильным влиянием вооруженной сектантской милиции (Хезбалла), которую само государство не в состоянии разоружить, и которая часто служит интересам иностранных держав (Ирана и Сирии), а не самого Ливана.
Эта Хезбалла втянула Ливан в войны с Израилем в 2006 и 2023 годах, еще больше разрушив и без того ослабленную экономику.

Значительная часть христианского населения была вынуждена искать убежище за границей. Война, насилие, межобщинные столкновения, разрушения и нестабильность, экономический коллапс, политическая нестабильность, утрата влияния и социальных позиций — все это стало мощным стимулом для эмиграции и сделали возвращение не привлекательным.

Христиане Ливана превратились из большинства населения во всего 25% менее чем за 6 десятилетий после того, как не смогли выиграть гражданскую войну, которая во многом была вызвана массовым притоком мусульман, называвших себя «беженцами».

В общем, Ливан - "отличный пример", почему не нужно бояться массовой миграции из мусульманских стран.

Радикальный феминизм и его последствия:

Лучшие врачи-мужчины исчезают из медицины США

Почему американская система теряет тех, кто десятилетиями был её опорой?
Есть тема, о которой в США не принято говорить вслух, т.к. она слишком неудобная, слишком чувствительная и... слишком правдивая: лучшие мужчины-врачи постепенно исчезают из тех областей медицины, где раньше их было большинство. Причём уходят не потому, что "стало меньше талантов", а потому что американская система создаёт условия, в которых мужчинам становится экономически, юридически и психологически невыгодно оставаться и это не идеология и не политика, а структура рынка труда, которую можно измерить, увидеть и подтвердить.

1️⃣ Исторически “тяжёлую медицину” тянули мужчины.
Ещё 30–40 лет назад подавляющее большинство специалистов в "тяжёлых" направлениях были мужчины: гинекология и акушерство, хирургия, урология, реанимация, травматология, кардиохирургия. Причина проста: мужчины чаще брали самые сложные и тяжёлые задачи: ночные кесарево, экстренные операции с кровотечениями, смены по 24–36 часов, операции на грани жизни и смерти. Мужчины чаще брали дежурства, реже уходили в отпуск по уходу за детьми, и быстрее набирали огромный объём практики.
В профессиях, где количество операций = качество, мужчины объективно становились более опытными.

2️⃣ Но юридическая система США перевернула правила игры
Сегодня американская медицина — это не только пациенты и врачи, а трёхуровневый юридико-страховой монстр: страховые компании, юридические фирмы, протоколы risk management. И именно здесь начинаются тихие, но разрушительные процессы: мужчина-врач в США становится юридическим риском. Не потому что он хуже. А потому что американская правовая система так устроена: женщины подают жалобы на мужчин-врачей в десятки раз чаще, чем мужчины на женщин. Любая жалоба — даже ложная — приводит к расследованию. Малейшая претензия может уничтожить карьеру. Страховка мужчины-врача стоит дороже. При осмотре женщин, особенно интимном, требуется обязательный chaperone — ещё один сотрудник в комнате. Каждый осмотр мужчины-врача женщины-пациентки превращается в удвоенную стоимость и удвоенный риск.

3️⃣ А теперь главное: женщины-врачи НЕ имеют таких ограничений!
Женщина-врач, или женщина-техник в США может выполнять с мужчиной-пациентом абсолютно любые процедуры — полностью одна, без свидетелей и ассистентов. Ректальное УЗИ? Осмотр простаты? Манипуляции на гениталиях? УЗИ мошонки?
Катетеризация? Интимные процедуры? Всё это женщина делает одна, дверь закрыта, присутствие chaperone НЕ требуется, и протоколы этого не требуют.
Почему такая асимметрия? Мужчины практически не подают жалоб на женщин-врачей. Вероятность sexual misconduct claim - почти ноль. Страховые компании не видят в этом рисков. Клиникам не нужно платить "вторую зарплату". Нет обязанности ставить наблюдателя. Цитата из внутреннего документа одной крупной сети клиник (анонимизировано):

“Male patients do not constitute a legal risk category requiring observation”

То есть женщина-врач — безопасна в глазах системы.
Мужчина-врач — потенциальная угроза. Это и есть фундаментальная экономическая разница.

4️⃣ Реальные кейсы, сформировавшие страховые протоколы:

🗃️ Кейс 1: Dr. David Newman (New York)
Жалоба пациентки привела к разрушенной карьере и общественному давлению, несмотря на полное отсутствие доказательств.

🗃️ Кейс 2: Dr. Nikita Levy (Johns Hopkins)
Коллективный иск от 7 000 пациенток и 190 миллионов долларов выплат. Даже сомнительные показания создают угрозу для клиники.

🗃️ Кейс 3: Мужчина-OBGYN из Мичигана.
Лицензия потеряна после субъективной жалобы, страховая отказала в покрытии, врач вынужден покинуть профессию.

🗃️ Кейс 4: Мужчина-техник УЗИ в UCLA
Обвинение в “неправильном взгляде”, несмотря на присутствие ассистентки - длительное расследование и увольнение.
Каждый такой случай делает найм мужчины-врача для клиники — финансовой катастрофой.

5️⃣ Пациентки тоже изменились: рынок требует женщин.
Исследования показывают: молодые американки всё чаще требуют только женщин-гинекологов, техников УЗИ и для осмотра груди.

И клиники подстраиваются, т.к. пациентка = деньги, а спрос = кадровая политика.

6️⃣ Результат: мужчины исчезают из целых направлений

Гинекология:
1985: мужчин 55%
2025: мужчин < 10%

Ультразвук:
Мужчин-техников почти нет.

Педиатрия
Женщины ~80%.

Первичная медицина:
Мужчины ~25%.

Психотерапия
Женщины ~80%.

Мужчины уходят в радиологию, анестезиологию, кардиохирургию, административные позиции, профессии без прямых контактов.

7️⃣ Что теряет система?

Мужчины-врачи уходят из областей, где особенно важны: выносливость, стрессоустойчивость, готовность работать по 60–80 часов, готовность брать экстренные случаи, готовность работать ночью. Это приводит к нехватке хирургов, гинекологов, дефициту специалистов в экстренной медицине, падению “жёсткой выносливости” системы, удлинению сроков приёма и ожиданий операций.

США рискуют потерять мощь своей медицины не из-за технологий, или бюджета, а из-за юридической культуры подозрительности, которая выдавливает тех, кто способен брать на себя самые тяжёлые задачи.

8️⃣ Итог.
Американская медицина стала системой, где: мужчина-врач = риск, а женщина-врач = экономически выгодна, страховые компании диктуют кадровую политику, пациенты формируют спрос, лучшие и самые опытные мужчины уходят.

И если эта тенденция не изменится, то США станут первой страной, где качество медицины упадёт не из-за нехватки знаний или технологий, а из-за того, что система сама выдавила тех, кто был её фундаментом.

Министерство иностранных дел России объявило о завершении глубокого историко-финансового расследования*.

По результатам расследования, выяснилось, что продажа Аляски в 1867 году могла пройти… под влиянием телефонных мошенников.
За 9 лет до изобретения телефона Беллом, русский изобретатель Павел Голубицкий предоставил опытные образцы телефонного аппарата для обеспечения связи во дворце царя Александра II.
Именно на один из таких аппаратов царю Александру II и позвонили мошенники - якобы «представители международного банка», предупредили о «подозрительных переводах» и убедили его «срочно вывести активы в безопасную юрисдикцию» — то есть в Соединённые Штаты.

Сумма сделки — 7,2 млн долларов — согласно обнаруженным в архивах документам, так и не достигла казны.

После этого, все аппараты Павла Голубицкого были демонтированы и засекречены на 10 лет, а первенство в изобретении телефонной связи досталось Александру Беллу.

Историки установили, что денежные средства от продажи Аляски были переведены на «резервный счёт», предположительно оформленный на подставное лицо - некого Филиппа Лурье, который является отцом-одиночкой.

Теперь российские дипломаты готовят иск о признании недействительности сделки в Хамовническом районном суде города Москвы.

(*разумеется, эта история является вымышленной и сгенерирована искусственным интеллектом).

Мало кто знает, но у семьи Джареда Кушнера (зятя Дональда Трампа) есть удивительная и драматичная история.

Во время Второй мировой его бабушка, Рая Кушнер, пережила Новогрудское гетто. Она стала одной из тех, кто совершил легендарный побег через подземный туннель - крупнейший успешный массовый побег узников гетто в годы войны.
После этого выжившие присоединились к партизанам и продолжили сопротивление.

Отец Джареда, Чарльз Кушнер, много лет приезжал в Беларусь. На собственные средства он поддержал создание в Новогрудке Музея еврейского сопротивления - места памяти, где рассказывают историю гетто, побега и борьбы людей, которым удалось выжить.
Чарльз Кушнер занимался бизнесом в сфере недвижимости и жилищного строительства. Он получил в наследство от отца портфель из 4000 квартир и построил бизнес-империю, став миллиардером.
С 11 июля 2025 года - он назначен послом США во Франции и Монако.

Мать Чарльза Рая была дочерью зажиточного скорняка Зейделя, у семьи было два магазина. В 1941-м семью Кушнер, как и 24 тысячи евреев из окрестных городов, нацисты отправили в гетто, которое расположилось недалеко от Новогрудского замка. При этом мать 16-летней Раи - Хинду и старшую сестру Эстер расстреляли.

Пережив пять отборов на массовые расстрелы, Рая с братом Хоней и другими узниками гетто решили организовать побег. Они стали копать тоннель под ограждением. Сначала использовали руки и ложки, затем придумали хитрые инструменты, которые облегчили работу. Среди узников нашлись электрики, которые смогли провести в тоннель свет, а землю прятали в двойных стенах.

Тоннель длиной около 200 метров копали заключённые 6 месяцев.

Побег произошёл 26 сентября 1943 года.

Это был крупнейший успешный побег евреев за всю Вторую мировую.

Рая была одной из организованных участниц бегства, именно её группа выходила ближе к середине колонны.

Через тоннель сбежали 360 человек, выжить удалось не всем.
Уцелевшие, среди них была и Рая Кушнер, а также Йозеф (будущий муж Раи) присоединились к еврейскому партизанскому отряду братьев Бельских - крупнейшей еврейской партизанской группе Второй мировой войны. Она не участвовала в боевых операциях, но выполняла ключевые функции внутри лагеря: готовила пищу, помогала организовывать быт, шила одежду, участвовала в распределении пайков и обеспечении зимних запасов. В условиях лесного лагеря, где жили до 1200 человек, такие задачи были жизненно необходимыми и составляли основу функционирования отряда.

Кроме хозяйственно-логистической работы, Рая участвовала в эвакуации женщин и детей при угрозах нападения, а также помогала в маскировке лагеря и поддерживала дисциплину среди беженцев. Её роль сочетала организационный и социальный вклад: она помогала выжившим справляться с потерей семей, поддерживала порядок и моральное состояние людей, что было критически важным для устойчивости партизанского поселения.

Йозеф участвовал в снабжении лагеря: доставлял продовольствие, перевозил припасы, помогал в хозяйственных вылазках и занимался ремонтом инструментов. Он также работал в лагерных мастерских, обеспечивая функционирование швейных, плотницких и сапожных участков.

После освобождения Новогрудка Красной армией в 1944 году Рая и Йозеф, как и многие выжившие евреи, не смогли вернуться к нормальной жизни: их дома были уничтожены, большая часть семьи убита.

После освобождения восточноевропейских территорий многие евреи, возвращавшиеся из гетто и лагерей, сталкивались с агрессией местного населения. Главной причиной было то, что их довоенные дома и имущество в период оккупации были заняты соседями или переданы новым владельцам. Возвращение выживших означало возможные требования вернуть собственность, что вызывало страх, враждебность и попытки предотвратить такие претензии насилием. Этому добавлялись довоенные антисемитские стереотипы, которые никуда не исчезли после войны.

Другим фактором было нежелание некоторых жителей, сотрудничавших с оккупантами или участвовавших в преследовании евреев, столкнуться с разоблачением. Вернувшиеся могли свидетельствовать против них, что приводило к новым нападениям. Дополняли ситуацию послевоенный криминальный хаос, слабость органов власти и слухи, подогревавшие недоверие.

Кроме того, территория переходила под контроль советских властей, и многие бывшие партизаны — особенно еврейские — опасались репрессий, допросов или ограничений на выезд. Для Йозефа и Раи перспектива нормальной жизни в СССР практически отсутствовала.

Всё это создавало атмосферу, где безопасность для евреев была крайне нестабильной, что и подтолкнуло многих из них — включая Раю Кушнер — к решению уходить на запад, в американскую зону оккупации в Германии, где действовали лагеря для перемещённых лиц.

Переход проходил наземным маршрутом: через Польшу и Чехословакию, нелегально и малыми группами, пока они не достигли американской зоны оккупации Германии. Там Рая была зарегистрирована в DP-лагере, получила документы, медицинскую помощь и жильё, а позднее вышла замуж за Йозефа, после чего в 1949 году они эмигрировали в США.

Они поселились в Нью-Джерси, где начинали практически с нуля.
Йозеф Кушнер начал работать на самых простых должностях — разнорабочим, ремонтником, строителем.
Он трудился по 12–14 часов в день, постепенно откладывая деньги и покупая первые небольшие дома, которые ремонтировал и сдавал в аренду.

Параллельно он начал скупать небольшие дома и многоквартирные здания, постепенно превращая эту деятельность в полноценный девелоперский бизнес. Благодаря постоянной работе, предельной экономии и умению вести сделки он в течение нескольких десятилетий создал одну из крупнейших частных коллекций жилой недвижимости в штате.

К моменту своей смерти в 1985 году Йозеф Кушнер оставил наследникам уже сформированную империю недвижимости — около 4 000 квартир, которыми владела его семья. Именно этот масштабный портфель стал фундаментом крупной девелоперской корпорации Kushner Companies, которую позже развил его сын Чарльз и которая сделала фамилию Кушнер одной из самых влиятельных в американской недвижимости.

В 2019 году в Новогрудке открыли Мемориальную стену в память о побеге, ее строительство профинансировала семья Кушнер. Есть в городе и музей еврейского сопротивления, часть экспонатов тоже была передана семьей Чарльза.

Джаред в 2009 году женился на Иванке Трамп — дочери будущего президента США. В первый срок Трампа он работал старшим советником в администрации и, как считается, имел серьезное влияние в формировании как внешней, так и внутренней политики.

Вот так семейная история Кушнер — новогрудских евреев, прошедших через гетто, побег и партизанское движение, — неожиданным образом перекликается с современностью: люди, чьи корни уходят в белорусское сопротивление времён Холокоста, сегодня входят в семью Дональда Трампа и участвуют в процессах, оказывающих влияние на мировую политику.

- Ты вот говоришь, что израильтяне не агрессивны, а я сам видел в Интернете: ваша главная газета называется "Уебёт..." и дальше как-то непонятно.

- Да брось, что ты выдумываешь, нет у нас такой газеты.

- Ничего я не выдумываю! Вот, щас найду... (тыкается в своем телефоне)...
ПОжалуйста, смотри! - "ВЕДУЩАЯ ИЗРАИЛЬСКАЯ ГАЗЕТА Yediot Ahronot СООБЩАЕТ..."

Прогрессивные либералы преодолевают время чтобы убить Гитлера...

Гринч — вымышленный зелёный и ворчливый персонаж, придуманный американским писателем Доктором Сьюзом. Он прославился своей нелюбовью к Рождеству и попытками «украсть» праздник у жителей Ктограда, хотя в финале его сердце всё же смягчается.

Но в российской действительности роль Гринча иногда неожиданно исполняет… новогодняя ёлка в подъезде.
Именно так произошло в одном доме, где украшенное дерево вызвало искреннее недоумение и дискомфорт у жильцов-мусульман. В домашнем чате они вежливо попросили убрать ёлку — и получили в ответ резкий, категоричный отказ.

При этом российское законодательство, как ни парадоксально, в подобной ситуации действительно не даёт человеку, чьи религиозные чувства задеты предметом декора, никаких прямых механизмов защиты.
И возникает закономерный вопрос: как в такой ситуации должен себя вести мусульманин (или представитель любой иной религии), если он почувствовал дискомфорт?

Общество, увы, часто ждёт сценария «в духе новостей»: конфликт, вспышка эмоций, сломанное дерево, видеозапись с камеры подъезда и последующий шквал комментариев о «дикости», адресованных уже всей религиозной группе.
Однако именно такого поведения и следует избегать.

Действовать стоит исключительно в правовом поле. И в данном случае закон действительно предлагает инструмент — но основанный не на религиозных чувствах, а на требованиях пожарной безопасности.
Если ёлка:
- установлена у выхода,
- касается электропроводки,
- украшена несертифицированной гирляндой,
- закрывает огнетушитель (пусть даже тот самый, к которому никто не подходил десять лет),
это прямые нарушения требований ППБ 01-03, ФЗ №123 и подпадает под ст. 20.4 КоАП РФ.

Если дерево загромождает путь эвакуации и мешает свободному проходу — например, ровно там, где сосед Вася ежедневно пытается успеть на работу, — это также ст. 20.4 КоАП РФ в сочетании с нормами СНиП об эвакуации.

Штрафы здесь вполне реальные:
- для граждан: 2 000 – 3 000 руб.;
- для должностных лиц УК или организации: 6 000 – 15 000 руб.;
- для юридического лица УК или организации: 150 000 – 200 000 руб.

Вызов инспектора МЧС в таком случае — полностью законный способ устранить нарушение.
К тому же сотрудник службы действительно выполнит план по штрафам, что обычно ценится руководством, так что выгода получается взаимной.

Отдельный нюанс — возможный вандализм.
Если ёлку закрепили саморезами, просверлив стену или перила, это уже подпадает под ст. 7.17 КоАП РФ («повреждение чужого имущества»), что означает:
- возможность подачи заявления в полицию.
- штраф 300–500 руб.

Пусть сумма небольшая, но визит участкового или наряда полиции в новогоднюю ночь вместо Деда Мороза — сомнительное праздничное впечатление для нарушителя.

И, в отличие от истории Гринча, финала с «исправлением сердца» здесь, скорее всего, не будет: бытовые конфликты редко заканчиваются рождественскими чудесами.
Но действовать по закону — всегда лучше, чем играть роль персонажа, который пытается «украсть праздник».

Всем удачи и, как говорится, Альхамдулиллях!!!

После громкого дела Долиной в коридорах ГосДумы должен открылся новый источник вдохновения.
Депутаты просто обязаны разработать и принять новый закон: раз уж артисты (а потом и пенсионеры) могут забрать деньги и отмотать сделку назад, то почему бы и государству не воспользоваться столь «эффективной» практикой?
Идея нового законопроекта проста: государство — сторона честная, наивная и доверчивая, а если оно попало под влияние хитрых мошенников и казнокрадов, то уж точно не его вина, что деньги испарились.

Если какой-нибудь особо изворотливый коррупционер снова уведёт бюджетные средства «путём обмана государственных органов», налогоплательщики просто обязаны заплатить налоги ещё раз.

Ведь деньги-то исчезли, а государству они нужны!

Такой закон станет «механизмом финансовой устойчивости» — иными словами, чем больше воруют, тем стабильнее система. Государственный бюджет больше не будет страдать от коррупционеров, т.к. "утраченные" доходы будут своевременно замещаться.

Также нужно включить в этот закон пункт о «моральной ответственности граждан».
Раз уж граждане и так платят налоги, то повторная уплата, считают авторы инициативы, поможет им «глубже прочувствовать сопричастность к государственным процессам».

Такой законопроект однозначно направлен на укрепление доверия между обществом и властью, и избавит от необходимости дальнейшего повышения налогов.

В Италии часто проходят митинги и забастовки в защиту "Палестины" и против "геноцида сионистов над бедными палестинцами".

В связи с этим захотелось посмотреть на события в самой Италии глазами ультралевого защитника свобод угнетенных:

В парке Тор Тре Тесте на востоке Рима: молодая итальянская пара подверглась жестокому нападению со стороны группы мигрантов из Марокко. По сообщениям полиции, мужчина 24 лет и его невеста, 18 лет, — сидели в автомобиле, припаркованном в тихом уединённом месте в парке, когда вдруг на машину набросилась группа нападавших, разбила стекло и жестоко атаковала обоих. По словам мужчины, нападавшие сначала вытащили его наружу, после чего вытащили его невесту. Двое из нападавших удерживали мужчину, в то время как его невесту оттащили на небольшое расстояние и изнасиловали у него на глазах. Он рассказал, что кричал о помощи, умолял их остановиться, но не смог освободиться. После изнасилования нападавшие скрылись, а ошеломлённая и испуганная пара вызвала полицию. Следователи сообщили, что на месте могли находиться до пяти нападавших и что нападение фактически началось как ограбление — поскольку имущество пары было похищено во время инцидента.
С момента нападения полиция задержала трёх мужчин марокканского происхождения по подозрению в групповом изнасиловании и ограблении.
_______________

Но давайте наконец посмотрим на ситуацию беспристрастно, прогрессивно, гуманистично и глубоко структурно.
Да, факт нападения трагичен.

Но проблема не в том, что группа молодых мигрантов совершила преступление.
Проблема — в итальянском обществе, которое не создало для них условий, в которых они могли бы не совершать преступлений.

Именно это — главный прогрессивный тезис, который должен быть услышан.

Итальянцы возмущаются? Простите, но это — проявление колониальной эмоциональности. Страна, получающая пользу от глобального неравенства, не имеет морального права осуждать тех, кто стал жертвой структуры, даже если в рамках этой структуры они совершили противозаконные действия.

В некоторых культурах Северной Африки существуют подобные групповые модели поведения в публичных пространствах (такой обычай как Тахарруш), на Западе вызывающие шок. Но ведь это — богатое культурное наследие, которому Европа упорно отказываётся уделять внимание.
Это не «проблема мигрантов», это проблема культурного непонимания, вызванного отсутствием финансируемых программ межкультурного диалога, где подобные особенности можно было бы заранее разобрать, проанализировать, объяснить и адаптировать под европейский контекст.

Да, итальянская пара испытала тяжёлый стресс. Но прогрессивное сознание напоминает:
если бы итальянское общество активно работало над деколонизацией собственного мышления и признанием своей исторической ответственности, то у мигрантов не возникало бы тех глубинных психологических травм, которые ведут к таким ситуациям.

Поэтому говорить сейчас о «вине» задержанных — значит поддаваться правопопулизму.
Говорить о «культурных традициях массовых нападений» — значит демонстрировать евробелую нетерпимость.
Говорить о «национальной безопасности» — значит опять свалиться в токсичную риторику угнетателей.

Единственно честная гуманистическая позиция состоит в том, чтобы сказать: "Италия должна извиниться".

Извиниться за то, что не обеспечила интеграцию.
Извиниться за то, что не предоставила каждому прибывшему многоуровневые программы социализации.
Извиниться за то, что пострадавшие мигранты, оказавшиеся на периферии общества, были вынуждены действовать импульсивно, травматично и разрушительно, потому что система их подвела.

И вместо того чтобы обсуждать ужесточение миграционной политики — следует обсуждать увеличение финансирования НКО, работающих с мигрантами, и введение обязательных курсов по деколониальному осмыслению ответственности среди местного населения.

"Тут надо платить и работать": "палестинцы" из Газы недовольны жизнью в Европе.

Арабы из Газы, получившие приют и оплачиваемое Румынией дорогостоящее лечение членов семьи, недовольны тем, что там нужно нести финансовую ответственность за себя и свою семью.
Об этом говорится в репортаже американского экономического издания "Уолл-стрит джорнал".

История о семьях из Газы, вывезенных через израильский аэропорт "Рамон" в европейские страны по детской эвакуационной программе ВОЗа, снята в трогательном и сочувственном ключе.

Недоумение арабских семей по поводу того, что от них требуется оплачивать жилье, подано как естественное и оправданное.

"Какова, по-вашему, главная проблема? – спрашивает женщин арабоязычная работница.
– Арендная плата", - хором отвечают они.

"Когда я приехала сюда и поняла, что надо оплачивать коммунальные услуги, квартиру и все эти дела, я спросила ее – зачем вы вообще привезли нас в Румынию? Чтобы мы тут работали?" – недоумевает одна из женщин...

"Они оплачивают нам съем жилья до января, а дальше мы должны сами, - разочарованно рассказывает другая беженка...