Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Вовочка059
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Дверь в аптеку отворилась с тихим звонком, впустив молодого человека лет двадцати пяти. Он имел вид предельно сосредоточенный, даже слегка растерянный, что сразу выдавало в нём не обычного посетителя, а человека, впервые всерьёз столкнувшегося с Великой и Ужасной Медициной на практике.
— Здравствуйте! — произнёс он, подойдя к стойке. — Скажите, вот если в горле першит, что лучше попринимать?
Фармацевт, женщина с усталыми, но опытными глазами, ответила, не отрываясь от раскладки: —Вам поможет «Гортавирин». Снимает першение за день.
— Спасибо, — молодой человек тут же достал блокнот и с серьёзным видом вывел: «Перш. → Гортав.».
— А если горло не просто першит, а уже болит? — продолжил он допрос.
— Тогда «Ангисептин-форте». Зелёные пастилки.
«Бол. → Ангисеп.», — заскрипела ручка. Молодой человек был упорен, как следователь, собирающий улики.
— А вот если насморк? — последовал новый выпад.
— «АнтиШмыг». Капли или спрей, — последовал автоматический, выверенный ответ.
— А если насморка нет, но запахов не чувствуешь? — уточнил юноша, вглядываясь в блокнот.
Фармацевт на секунду оторвалась от упаковок и с лёгким недоумением взглянула на него. —Это аносмия. «Нюхамин», капсулы, но лучше к врачу.
«Нет насм., нет зап. → Нюхам. (к врачу!!!)». Страницы заполнялись с пугающей скоростью.
— А если ухо заложено? — не унимался парень.
— «Ушнол» — капли. Желтый флакон.
Скрип-скрип... «Зал. ухо → Ушнол».
— А если ухо не заложено, а прямо болит? Стреляет? — в голосе посетителя зазвучали отчаянные нотки.
Терпение фармацевта, много лет впитывавшее жалобы на все мыслимые хвори, лопнуло. Она отложила коробку с ватой и, уперев руки в боки, изрекла с материнской, но непререкаемой строгостью: —Молодой человек! Вы бы к Лору сходили всё-таки! Зачем по аптекам симптомы выспрашивать!
Он сконфуженно захлопнул свой испещрённый записями блокнотик и поднял на неё виноватый взгляд. —Схожу, схожу... — пробормотал он, делая шаг к выходу. И уже почти у двери, обернувшись, добавил с трогательной и нелепой гордостью: —Я и есть Лор. Завтра — первый рабочий день.
Дверь за ним закрылась. В наступившей тишине аптеки фармацевт несколько секунд молча смотрела в пространство, а затем тихо, одними губами, прошептала: —Ну вот... Диплом-то получил, а лечить не научили. Храни Господь нас, пациентов...
Когда вы не Штирлиц и не Бонасье, а просто два советских актёра, пытающихся вспомнить, в каком фильме они на самом деле
— Штирлиц?! — Мадам Бонасье?!
— А вы отлично выглядите! Возмужали, но, я вижу, всё ещё «в седле». — Спасибо. А над вами время и вовсе не властно — вам всё те же двадцать. И, как вижу, в теннис играете... — Мерси, мсье! А вы чем занимаетесь? По-прежнему… там? (смотрит вверх) — Да, там. Но вы ведь тоже близки к «верхам» — в Институте экономики? — Всё верно. Кстати, смотрели мультфильм «Простоквашино»? Там кот Матроскин говорит голосом Людовика XIII, а Шарик — Де Тревиля. Забавно, да? — Да… Забавно. (смотрит в камеру с лёгкой тоской сотрудника КГБ). Констанция, простите за нескромный вопрос— ваш возлюбленный сейчас- граф Рошфор? – Ничего-то не скроешь от тайной службы... – Будьте с ним осторожны, он очень коварен. Отравить может запросто...
История, случившаяся при спуске на воду корабля «Неудержимый»
В тот день солнце светило так ярко, что даже позолоченные пуговицы адмиралов слепили глаза простым смертным. Корабль «Неудержимый» — гордость флота Её Императорского Величества — готовился к спуску на воду. Сама государыня Екатерина Алексеевна соизволила прибыть на церемонию в сопровождении свиты, блистающей кринолинами, как павлиньи хвосты.
Фрейлина Анфиса Петровна Оболенская-Щегловитова (из тех самых Щегловитовых, что даже в спальне говорили «Мы» и «Наш носовой платок») с самого утра мучилась от одного деликатного обстоятельства. Дело в том, что кринолин — прекрасное изобретение для демонстрации богатства, но совершенно непригодное для посещения гальюна. А пить шампанское натощак — дурная привычка, от которой Анфиса Петровна давно собиралась отказаться (но не сегодня).
Отчаявшись, она заметила в борту корабля небольшое отверстие — вентиляционное, как ей показалось. Оглянувшись, фрейлина приподняла юбки и…
А в это время этажом ниже матрос Ерофей, человек простой, но знающий толк в смолении щелей, усердно конопатил трюм. Вдруг сверху на него пролилось нечто теплое и весьма далёкое от морского бриза.
— Мать честная! — воскликнул Ерофей, подняв глаза. — Да у нас течь!
Не раздумывая, он мазнул кистью с горячей смолой прямо в отверстие.
Последующий вопль Анфисы Петровны можно было бы принять за сигнальную пушку. Крики, гам, свита в панике — сама императрица в недоумении отвлеклась от разговора с Потёмкиным.
— Ваше Величество! — завопила фрейлина, пританцовывая на одной ноге. — Этот… этот варвар… он… меня… оскорбил!
— Вешать его! — хором закричали придворные. — На рею!
Ерофея уже схватили, верёвку намылили, как вдруг раздался спокойный голос светлейшего князя:
— Минуточку, господа.
Все замерли. Потёмкин, лениво поправляя орден, обратился к Екатерине:
— Ваше Величество, согласно Морскому уставу, любую течь на корабле надлежит немедленно засмолить. Матрос, выходит, лишь исполнил свой долг.
Наступила тишина. Даже Анфиса Петровна перестала дёргаться.
— Граф, вы, как всегда, неподражаемы. Матроса — наградить. Фрейлине — выдать новое платье. А корабль… — она взглянула на «Неудержимый», — пусть носит имя «Смолённая Честь».
Так закончился скандал, а Ерофей с тех пор всегда проверял, откуда именно капает, прежде чем хвататься за смолу.
Мораль: В кринолинах лучше не пить, а на флоте — всегда читать устав.
«Неразлучники, или Медицинский протокол для Сиамских близнецов»
Самое удивительное в медицине — это не редкие болезни, а редкие ситуации. Именно такая и произошла в начале лихих девяностых, когда жизнь была проще, скорые ездили медленнее, а диагнозы ставились с почти поэтической изобретательностью.
Два шестнадцатилетних организма, юная девочка и такой же юный мальчик, решили познать любовь во всей её полноте. Всё шло как по учебнику биологии, пока внезапный звук ключа в двери не возвестил: вернулись родители мальчика. Стресс — великий художник по части неожиданных физиологических реакций. У девочки случился спазм мышц влагалища, и она, словно ракушка-жемчужница, захлопнула створки, намертво зажав парня в самом уязвимом месте.
Наступила пауза. Родители, сначала решив, что это глупая шутка, быстро осознали — дети не шутят. Они действительно срослись в порыве страха и стыда. Начались попытки спасательной операции: ногой упереться и тянуть, как в басне про репку. Но репка не поддавалась. Пришлось звать профессионалов.
На вызов приехал молодой врач скорой. Он знал, как бороться с инфарктами и аппендицитами, но тут его знания иссякли. Решение было гениально в своей простоте: если не можешь помочь — вези в больницу. Но как везти? Дети напоминали диковинное двуглавое существо. Их уложили на носилки, накрыли одеялом — и понесли по лестнице, как двух спрутов, сцепившихся в смертельных объятиях.
Двор в тот день увидел незабываемое шоу. Старушки на лавочке замерли с открытыми ртами, дети в песочнице перестали копать, а соседи внезапно вспомнили, что им срочно нужно вынести мусор — ровно в тот момент, когда мимо проносили это сокровище. Слава разнеслась быстрее, чем скорая доехала до больницы.
В приёмном покое "неразлучникам" повезло: дежурил старый хирург, видавший виды. Он не стал тянуть, пилить или читать инструкции. Он просто надел перчатки, намазал перст вазелином , велел не двигаться — и одним точным движением пальца в анус девочки снял спазм. Магия! Парень «отлип» как перезревший плод.
Казалось бы, история на этом закончилась. Но нет! Молодой врач столкнулся с настоящим вызовом: бюрократией. Нужно было заполнить направления на каждого пациента отдельно, указав диагноз. Он думал, чесал затылок, и наконец вывел:
Для девушки: Инородное тело во влагалище. Для юноши: Половой член в инородном теле.
Пожилой хирург, просматривая бумаги, сдвинул очки на кончик носа и укоризненно произнёс: — Молодой человек, но позвольте! Что же здесь, скажите на милость, инородного? Всё абсолютно нативное и на своих местах!
Так и уехали они домой — по отдельности, с новыми диагнозами и старой как мир мудростью: иногда любовь сближает так, что даже медицина разводит руки в недоумении. А самый надёжный способ избежать спазма — просто стучать родителям перед входом.
«Сибирский реванш: как Миша медведю подножку поставил»
В мире есть места, где законы природы пишутся не учёными в белых халатах, а теми, кто встречается с диким зверем лицом к клыку. Одно из таких мест — Байкал. Где вода прозрачна, как совесть, а медведи ходят по тайге с видом хозяев жизни. До поры до времени.
Этой весной в бухте Ая случилось то, что теперь будут рассказывать у костров, в гаражных кооперативах и, возможно, даже в учебниках по выживанию. Местный мужик по имени Миша (история сохранит это имя как символ несгибаемой русской души) шёл по своим делам, как вдруг из чащи появился он — бурый хозяин тайги. Не просто так, а с претензией. Напал, повалил на землю, давил массой — в общем, вёл себя как типичный рейдер зелёного фонда.
Но наш Миша не из тех, кто сдаётся под напором обстоятельств. Вместо того чтобы стать статистикой в сводке «медведь съел туриста», он принял единственно верное решение: начал лупить косолапого кулаками и ногами в живот. Да с такой дури, что у того, видимо, возникли вопросы к собственной карме.
Что творилось в голове у медведя? Возможно, он вспомнил всех своих предков, которые гордо рыскали по тайге, и понял: сегодня ветер истории дует не в его сторону. После нескольких минут позорного избиения хищник сдался. Растерянный, униженный, он побежал обратно в лес — переосмысливать жизнь, менять рацион и, возможно, записываться на курсы самообороны.
А наш победитель? Он отряхнулся, проверил, на месте ли конечности, и… пешком отправился до ближайшей турбазы. Которая находилась в 16 километрах. Для него это была не экстренная эвакуация, а лёгкая прогулка после утренней разминки с косолапым.
Самое удивительное — медведь успел нанести ему лишь незначительные царапины. Видимо, даже зверь понял: связываться с таким — себе дороже.
Итак, аплодируем стоя! У нас есть победитель в номинации «Брутальный мужик 2025». Его призы — бессмертная слава, уважение всех рыбаков Байкала и пожизненная подписка на журнал «Охотник и рыболов». А медведю, мы надеемся, выдадут пособие по психологической реабилитации.
P.S. Если где-то в тайге сейчас грустит бурый медведь — не судите его строго. Он просто не знал, что в России даже мужики по имени Миша бывают краснокнижными.
«Музей абсурда на Твейнстраат, или Как голландский хлам покорил мир»
В самом сердце Утрехта, на улице Твейнстраат — той самой, что торговала ещё с XII века, когда о «моллах» не слышали даже пророки, — много лет существовал магазин, который бросал вызов самому понятию «коммерция». Это была не лавка, а инсталляция. Не торговля, а перформанс. И хозяева её, супружеская пара, похожая на заросших мхом хранителей времён, десятилетиями вели тихую войну с здравым смыслом.
Снаружи магазин напоминал вход в иное измерение — этакий «Косой переулок» для тех, кто искал не магию, а магию хаоса. Ветхая дверь, потрёпанные ставни, атмосфера, пахнущая пылью веков и тайной. Туристы — особенно японцы с камерами, готовыми запечатлеть дух старой Европы — толпились у входа в почтительном ожидании. Они надеялись на встречу с историей. И история им отвечала.
Внутри их ждал сюрреализм в чистом виде. Горы чайников, кастрюль, бидонов, фарфоровых кукол с треснутыми лицами, кофейников, старых колясок и коньков с отломанными лезвиями — всё это было уложено с таким искусством, что любое движение грозило лавиной. Пробираться приходилось боком, затаив дыхание, будто разминируя поле, засеянное призраками прошлого.
В центре этого хаоса, в крошечной каморке, сидели те самые хозяева — пара, словно сошедшая с полотна Босха. Они не продавали — они охраняли. Цены на их «антиквариат» были выше, чем на новые вещи в соседнем гипермаркете. Санки с отломанным полозом? 100 евро. Ржавый таз? Шедевр за 50. Туристы выходили оттуда с лицами, на которых читался немой вопрос: «Что это было?». Они платили не за вещь — за опыт. За право сказать: «Я побывал в том самом месте».
Мы с сестрой, выбравшись на свободу, смеялись до слёз. Предлагали старикам брать плату за вход — ведь никто ничего не покупал. Но мы ошибались.
Несколько лет назад магазин оказался на грани закрытия. Хитрая соседка выкупила здание и подняла аренду до небес. И тут случилось чудо: на защиту лавки встал весь Утрехт. Бургомистр, городской совет, жители — все как один заявили: это не просто магазин. Это — достопримечательность. Та самая, что привлекает туристов не хуже, чем знаменитые кофешопы с их особыми угощениями.
Оказалось, что этот хаос — часть души города. Как зоомагазин, где Моцарт купил канарейку, или канал, по которому когда-то плавал Пётр I. Ему дали особый статус. Потому что иногда абсурд — это и есть культура.
Теперь я жалею, что ничего не купила там. Не из-за цены, а из-за осознания: это была не свалка. Это был портал. Место, где сходились параллельные миры, а старые вещи хранили истории, которые уже не прочитать.
Возможно, именно так и выглядит вечность — как магазин на Твейнстраат. Груда всего есть, но ничего нельзя взять. Только потрогать — и уйти, унося в голове вопрос: «Что это было?». И это — прекрасно.
Ресторан «Ваши внуки»: история одного обеда в долг
В одной благополучной западно-европейской столице, где вековые камни мостовых помнят ещё наполеоновские марши, а воздух пахнет дорогим кофе и свежей выпечкой, случилась история, достойная пера Свифта или Ларошфуко.
Прогуливаясь по безупречно чистому пешеходному кварталу, один любознательный турист остановился как вкопанный перед меню одного из ресторанов. Его взгляд приковала вывеска, написанная изящным шрифтом:
«ЕДА И НАПИТКИ — 0 ЕВРО. ЗА ВСЁ ПЛАТЯТ ВАШИ ВНУКИ.»
— Простите, — обратился он к невозмутимому распорядителю в безупречном фраке, — это… шутка? Действительно всё бесплатно?
— Абсолютно, сударь, — вежливо поклонился тот. — Вы правильно прочитали. За всё платят ваши внуки. Это наша принципиальная позиция.
Решив, что столкнулся с экстравагантной, но приятной маркетинговой акцией, турист устроился за столиком у окна. Он заказал стейк с трюфельным соусом, салат с лангустинами и бутылку красного вина урожая пятилетней давности — не самое дорогое, но весьма достойное. Обед был превосходным.
Насытившись и пребывая в благодушном настроении, он кивнул распорядителю и направился к выходу, мысленно благодаря щедрую страну за её гостеприимство.
— Сударь, с вас две тысячи пятьсот евро, — голос распорядителя был так же спокоен, как и прежде.
Турист замер, ощутив, как пол уходит из-под его ног. —Как?! — воскликнул он. — Вы же сказали, что всё бесплатно! Я сам читал вывеску! «За всё платят ваши внуки»!
— Совершенно верно, — без тени смущения подтвердил распорядитель, и в его глазах мелькнула стальная искорка. — Но вам предстоит оплатить счёт своего деда. Теперь очередь за вашими внуками. Приятного дня!
И пока турист, пытаясь осмыслить принцип этой финансовой пирамиды, протягивал свою кредитку, он вдруг ясно понял всю глубину старой поговорки о том, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Вот только мышеловка оказалась размером с целую экономическую систему, а мышами — все мы, включая наших несчастных внуков, которые даже не подозревают, какой ужин им предстоит оплатить.
«Критика рояля от айтишника, или Почему педали — это Шифт для ног»
В мире есть два типа людей: те, кто видят в пианино инструмент с многовековой душой, и те, кто оценивает его с точки зрения эргономики, функционала и дизайна. Именно эти два мира столкнулись, когда специалист IT пришёл в гости к музыканту. Тот с гордостью представил своё новое приобретение — рояль, блестящий чёрным лаком, с клавишами, как зубы у голливудской звезды.
Айтишник обошёл инструмент, внимательно осмотрел и выдал вердикт с невозмутимым лицом:
— Клава, конечно, так себе… Всего 89 клавиш — маловато будет. И дизайн незамысловатый — чёрно-белый, никакого RGB-подсвечивания. Надо бы апгрейдить.
Музыкант замер в ожидании продолжения. Гость не разочаровал:
— Но тому, кто придумал Шифт ногами нажимать — отдельный респект. Гениально! Освобождаешь руки для работы, а педалью даёшь Sustain. Это как Ctrl в комбинациях, только для ног. Надо бы и в клавиатуры такое внедрить — чтобы ногой зажимать Shift для капса.
В этот момент музыкант понял, что его рояль только что прошёл тест на профпригодность в мире IT. И даже получил одобрение — за педаль. Ведь что такое педаль сустейна, как не аналог клавиши-модификатора? Держишь ногой — звук длится, отпускаешь — обрывается. Прямо как с Shift: зажал — буквы большие, отпустил — обычные.
Возможно, именно так и родились бы гибридные инструменты будущего: пианино с подсветкой клавиш, встроенным Wi-Fi и педалью, которая одновременно запускает сохранение в облако. Айтишник бы одобрил.
Но пока — респект тому неизвестному гению, который centuries ago (столетия назад) придумал «Шифт для ног». Он не знал слов «эргономика» и «интерфейс», но создал то, что IT-специалисты оценят лишь спустя столетия.
P.S. Музыкант после этого купил другу механическую клавиатуру с кликающими свитчами. В качестве ответа. Айтишник до сих пор пытается подключить к ней педаль от пианино.
1930-е годы. Вечер в уютной, пропахшей картошкой, махоркой и книгами коммунальной квартире. Девятилетний Витя, развалившись на потертом диване, листает учебник с портретами классиков. Его отец, Алексей Петрович, в расстёгнутой гимнастёрке, допивает вечерний чай.
— Папа, — Витя отрывается от книги, — а кем наша бабушка работает? —Экономистом, сынок, — не глядя, отвечает отец, разминая усталые плечи. Витя задумчиво смотрит на портрет сурового мужчины с пышной шевелюрой и бородой. —Как Карл Маркс? Алексей Петрович фыркает,ставит чашку с таким звоном, что та аж подпрыгивает, и поднимает вверх указующий перст, видный даже сквозь табачную дымку. —Ну ты сравнил! Она — Начальник экономического отдела! Маркс — теоретик, а бабушка — практик!
Настал тот день, когда Господь, отойдя от трудов праведных, решил полюбоваться своим творением. С высоты облачного престола взирал Он на Землю. И увидел, что это хорошо. Более чем хорошо — совершенно!
Дельфины резвились в лазурных волнах, выписывая замысловатые пируэты во славу Творца. Тигры грациозно ступали по изумрудной траве, а птицы, словно разноцветные ноты, парили в хрустальном воздухе. В самом сердце Эдема, среди дивных деревьев, неспешно прогуливался Адам. Гармония была абсолютной.
«А ведь и впрямь вышло неплохо», — с отеческой гордостью подумал Всевышний и, сделав шаг с небесного порога, вмиг предстал перед своим первенцем, попирая босыми ногами райский клевер.
— Здравствуй, сын мой! —Здравствуй, Отец! — Адам просиял, узнав Создателя.
На лице Бога играла заговорщицкая улыбка. —Адам, а я тут приготовил для тебя один сюрприз... — Он многозначительно поднял палец. — Нет-нет, не спрашивай! Подробностей не будет, иначе весь смысл потеряется. Но для него... Мне потребуется твоё ребро.
Адам, только что безмятежно улыбавшийся, замер. Его взгляд, полный доверия, внезапно помутнел от сомнения. Он инстинктивно прикрыл бок ладонью.
— Ну, что тебе, ребра жалко, что ли? — мягко подначил его Господь. — От тебя не убудет, Я же обещаю. Ну, так как? Согласен?
Адам молчал, глядя в землю. В его нетронутом, чистом сознании впервые зародилось нечто новое, тёмное и беспокойное — предчувствие.
— Да... — наконец выдохнул он, но в голосе его не было и толики прежней радости.
— А чего так неуверенно? — прищурился Бог, проницательно глядя ему в душу.
— Не знаю, Отец... — честно признался Адам, с тоской глядя на окружающий его совершенный мир. — Просто предчувствие какое-то нехорошее...
И в этот миг безмятежная тишина Рая впервые повисла на волоске, ибо даже сам Творец не мог отнять у своего творения право на смутное опасение, что за всякий, даже самый божественный, сюрприз рано или поздно придётся платить.
«Исповедь в маршрутке, или Почему пассажиры № 37 плачут от смеха»
Города могут спорить о первенстве в архитектуре, достижениях или знаменитостях, но есть истории, которые каждый уголок страны считает своими. Эта — из таких. На «Анекдот.РУ» её опубликовали в 2005 году, но лично я услышал её ещё в 2003-м в Верхнекамске — и рассказчик клялся, что всё произошло именно там. Так что, с большой долей вероятности, эта история — наша, уральская, верхнекамская. Гордитесь, земляки!
Дело было днём. Маршрутка № 37, будто капля ртути, ползла по улицам города, вбирая в себя судьбы, настроения и случайные откровения. На одной из остановок в салон вошла молодая мама с дочкой лет пяти. Девочка — кудрявая, с бантами и бездной решимости в глазах. Мать — уставшая, но собранная, словно знающая, что её ждёт.
Оплатив проезд у кондукторши (ещё один признак Верхнекамска, маршрутки с девушками-кассирами), мама усадила дочь рядом. И тут началось.
— Маааам, купи Баарбиии… — завела девочка, растягивая слова, как жвачку. — Зайка, нет денежек, — мягко, но непреклонно ответила мать. — Ну купиии… — Нет денег.
Диалог повторялся с упорством, достойным лучшего применения. Пассажиры уже начинали ёрзать , кто-то улыбался, кто-то прятал взгляд в газету. Но девочка была непоколебима. И тогда она произнесла фразу, которая вошла в историю городского фольклора:
— А тогда я бабушке всё расскажу! — Что ты ей расскажешь?! — мама всплеснула ресницами, чувствуя подвох. — Расскажу, как ты папе писю целовала!
В салоне наступила тишина на долю секунды — та самая, что предшествует взрыву. А потом маршрутка взорвалась хохотом. Водитель, ржавший так, что слёзы заливали лицо, на мгновение потерял управление, и автобус пошёл по синусоиде, будто танцуя от восторга. Мама, пунцовая от стыда, схватила дочь и выпрыгнула на ближайшей остановке, даже не дождавшись полного торможения...
Салон понемногу утих. Люди переводили дух, вытирали глаза, обменивались улыбками. Казалось, на сегодня эмоций хватит. Но судьба приготовила второй акт водевиля...
Через пару остановок в маршрутку вошёл мужчина с сыном лет пяти. Мальчик, серьёзный и сосредоточенный, устроился на сиденье и, едва тронулись, изрёк:
— Папа, купи машинку!
В салоне снова началась форменная истерика. Люди смеялись уже не просто так, а с каким-то фатальным, надрывным восторгом. Мужчина, красный от непонимания, водил взглядом по пассажирам, пытаясь понять, что здесь смешного. А они не могли объяснить — просто давились слезами и смеялись, зная, что это не просто совпадение, а какая-то высшая шутка Вселенной.
Так маршрутка № 37 стала легендой. Говорят, до сих пор водители Верхнекамска, проезжая те остановки, иногда улыбаются — вспоминая, как однажды смех едва не увёл их с маршрута. Но не увёл. Потому что жизнь — она как маршрутка: то в гору, то под уклон, а иногда — по синусоиде, но всегда с пассажирами, которые помнят всё. Даже то, о чём лучше молчать.
«Дипломатия трёхлетнего следователя, или Искренность вне диет»
Дети — это единственные существа на планете, которые способны выдать комплимент, звучащий как приговор, и критические замечания, от которых хочется смеяться сквозь слёзы. Их искренность не знает дипломатии, зато обладает потрясающей точностью. Именно такой урок этики и эстетики преподнесла на днях моя трёхлетняя дочь — специалист по неожиданным оценкам и разрушительным откровениям.
В наш дом пришла в гости подруга — девушка, чья жизнь состоит из трёх вещей: работы, йоги и бесконечных диет. Она давно не появлялась у нас, и дочь, видя её впервые за несколько месяцев, подошла к делу с ответственностью ревизора. Внимательно осмотрела гостью с ног до головы, задумалась на секунду — и вынесла вердикт: — Как у тебя попа выросла!
В воздухе повисла тишина. Подруга замерла между ужасом и восторгом. С одной стороны — это ведь комплимент? Рост — это хорошо. С другой — она две недели сидела на кефире и гречневой крупе, чтобы как раз обратного достичь. Но ребёнок не врал: он констатировал. Как метеоролог прогноз погоды. Без оценок, без подтекста. Просто факт.
Казалось бы, на этом можно было остановиться. Но дочь — существо справедливое. Она не могла оставить без внимания вторую подругу, которая уже начинала расслабляться, думая, что пронесло. Девочка развернулась к ней и, глядя в глаза, заявила с той же непоколебимой уверенностью: — Как у тебя стала!
Тут всё и прояснилось. Это не было двумя разными комментариями. Это был сравнительный анализ. Первой гостье она сообщила: твоя попа выросла и достигла идеала — того самого, который мы все знаем и которым восхищаемся. А второй просто подтвердила: да, эталон остаётся неизменным. Вот он, передо мной.
Мы сидели, пытаясь не смеяться — потому что смех был бы предательством по отношению к нашим подругам. Но удержаться было невозможно. Дочь стояла между ними — довольная, как режиссёр, только что закончивший спектакль. Она не хотела никого обидеть. Она просто проводила исследование. Как учёный, фиксирующий: образец №1 демонстрирует положительную динамику, образец №2 сохраняет эталонные показатели.
Это был урок для всех нас. — Взрослые говорят: «Ты прекрасно выглядишь!» (и тут же бегут взвешиваться). — Дети говорят: «Твоя попа выросла до эталона!» (и ставят галочку в отчёте).
Мораль: если хотите настоящей искренности — заведите ребёнка. Или хотя бы чаще приглашайте в гости трёхлетних критиков. Но будьте готовы к тому, что ваша попа может неожиданно «вырасти», а чья-то — навсегда остаться «эталонной». Зато без обмана. И с бесценными данными для статистики.
«Немецкий порядок против Шекспира: когда дверь важнее монолога»
Конец 90-х. Гамбург. На сцене идёт спектакль «Гамбургского английского театра». Актёры — темпераментные англичане и раскованные американцы — погружены в страсти шекспировской драмы. Зрительный зал — строгие, подтянутые немцы, для которых культура — это не только искусство, но и порядок. Абсолютный, не терпящий компромиссов.
И вот в самый напряжённый момент, когда Гамлет вот-вот произнесёт «Быть или не быть», один из американских актёров, выходя на сцену, лишь слегка притворяет за собой бутафорскую дверь. Не захлопывает, не проверяет рукой — просто отходит, оставив её неплотно закрытой. Для него это мелочь, деталь, не стоящая внимания. Для немцев — это вызов самой системе мироздания.
В зале повисает тишина. Не та, что полна ожидания, а та, что гудит от внутреннего возмущения. И вот одна фрау, не выдержав, поднимается с места. Она не кричит, не свистит — она молча идёт к сцене, поднимается на неё, подходит к двери и… плотно её закрывает. Щелчок замка звучит громче, чем все реплики Гамлета вместе взятые.
Зал взрывается аплодисментами. Не вежливыми, а бурными, продолжительными, переходящими в овацию. Немцы аплодируют не актёрам, не режиссёру, не Шекспиру — они аплодируют порядку. Тому, что был восстановлен. Тому, что даже в мире иллюзий дверь должна быть закрыта правильно.
Актёры за кулисами позже шутили: «Хорошо, что Шекспир не дожил до этого дня. Это была самая долгая овация в истории нашего театра — и её вызвала не смерть Дездемоны, а обычная дверь».
В этом жесте фрау был весь немецкий дух: — Дисциплина важнее драматургии. — Пунктуальность побеждает поэзию. — Порядок — высшая форма искусства.
И возможно, где-то в театральном раю Шекспир грустно улыбнулся. Он понял, что его трагедии могут проиграть в борьбе с неправильно закрытой дверью. Но он же — гений — наверняка оценил иронию: иногда самый громкий успех приходит не к тем, кто говорит «Быть или не быть», а к тем, кто просто закрывает дверь. Плотно. На совесть.
Так что если вас когда-нибудь спросят, в чём разница между культурами, расскажите эту историю. Англичане создали Шекспира. Немцы сделали так, чтобы его пьесы шли при плотно закрытых дверях. И то, и другое — вечно.
Жизнь порой преподносит сюжеты, которые и придумать-то сложно. Вот и у нашего героя, только что пережившего размолвку с подругой и вернувшегося в пустую квартиру, случился момент, достойный то ли романтической комедии, то ли учебника по самообороне от собственной наивности.
На лестничной клетке его ждала соседка — симпатичная блондинка с этажа ниже. В руках у неё были ключи, а на лице — лёгкое недоумение, которое так и просило помощи. — Вы не вставите ключик в мой замочек? — спросила она, и фраза эта повисла в воздухе, словно первая нота в джазовой импровизации.
Герой, человек практичный и, видимо, временно лишённый романтического дара, воспринял всё буквально. Вставил ключ. Повернул. Дверь открылась. Замочек оказался вполне обычным — ни капризным, ни сложным. — Всё в порядке? — уточнил он. — Да, спасибо! — улыбнулась соседка.
Он кивнул и пошёл к себе, разуваясь в прихожей с чувством выполненного долга. И только тут его осенило: «Вот бабы пошли, совсем тупые. Дверь открыть не могут. Блондинки, одним словом».
Мысль была произнесена с той уверенностью, которая рождается только у мужчин, абсолютно слепых к намёкам. Он не увидел ни игривого взгляда, ни того, как соседка задержала его руку на секунду дольше необходимого. Не заметил, что «ключик» и «замочек» — это не всегда про дверь. Иногда — это приглашение. Шанс. Возможность скрасить вечер после работы чем-то более интересным, чем телевизор и холодильник.
Но наш герой прошёл мимо этого шанса, как танк мимо хрустальной вазы. Он решил, что соседка просто не справилась с механизмом, хотя на самом деле она предлагала ему стать тем самым «ключиком», который откроет совсем другую дверь.
Ирония в том, что он, возможно, единственный человек в истории, кто воспринял фразу «вставить ключик в мой замочек» как инструкцию по эксплуатации, а не как намёк на нечто более интимное.
Так что мораль этой истории проста:
1. Не всё то дверь, что с замком. 2. Иногда блондинки умнее, чем кажутся. 3. Если жизнь даёт вам ключ — проверьте, туда ли вы его вставляете.
P.S. Говорят, та самая соседка до сих пор иногда улыбается, встречая его в лифте. А он всё гадает, почему она так странно смотрит на его ключи. Возможно, однажды он всё же поймёт, что «замочек» — это не всегда про железо. Но пока — он герой анекдота, который даже не подозревает, что был его главным персонажем.
«Светлов и искусство язвительного ответа: классики, Моцарт и не только»
Заседание литераторов — место, где страсти кипят не только на страницах рукописей, но и в спорах о творчестве и морали. Однажды там обсуждали молодого поэта, чей талант был столь же ярким, сколь и его пристрастие к «употреблению». Дело, в общем-то, житейское: кто из гениев прошлого не грешил этим? Но юный дар, вместо того чтобы принять укор молча, решил защищаться — и попал в ловушку собственного красноречия.
— Ну что вы все, в самом деле! — воскликнул он, с вызовом оглядывая зал. — Ведь многие великие пили! Пушкин пил, Лермонтов пил, Есенин пил, Моцарт пил...
В зале повисла пауза. И тут раздался спокойный, почти бытовой вопрос откуда-то из задних рядов: — Кстати, а чтО Моцарт пил?
Вопрос был задан с такой невинной любознательностью, что казалось — собеседник искренне интересуется историческими деталями. Но все понимали: это ловушка. Молодой поэт замер, пытаясь сообразить, куда же ведётся эта нить.
И тогда вступил мастер слова, поэт Михаил Светлов — человек, чьи остроты были точнее шпаги Д’Артаньяна. Не меняя выражения лица, он произнёс: — А вот что Сальери ему наливал, то он и пил.
Зал взорвался смехом. Молодой поэт понял, что его защита не просто провалилась — она превратилась в анекдот. Светлов одним предложением не только "уколол" оппонента, но и напомнил всем:
1. Ссылаться на классиков — рискованно. Они уже давно стали мифами, и их грехи — часть легенды. 2. Юмор — лучшее оружие в споре. Не нужно морализаторства, когда можно ткнуть носом в иронию. 3. Пить — дело личное, но если уж взялся оправдываться — будь готов к вопросам о Моцарте и Сальери.
Эта история стала литературной легендой. Не только потому, что Светлов блеснул остроумием, но и потому, что она вскрыла вечную истину: творчество и порок часто идут рука об руку, но оправдывать одно другим — занятие неблагодарное. Особенно если на горизонте маячит кто-то, кто помнит, что Сальери был не только коллегой, но и барменом сомнительной репутации.
P.S. Молодой поэт, кстати, после этого случая пить не бросил — но зато научился молчать на заседаниях. Что тоже можно считать прогрессом.
«Типун на язык, или Диалог о Всевышнем на взлётной полосе»
Михаил Задорнов, мастер подмечать абсурдность бытия, как-то рассказал историю, которая могла бы стать сюжетом для короткометражки о вечном противостоянии детской непосредственности и взрослой суеверности.
Самолёт. Внутри — гудит всё: двигатели, нервная система пассажиров, кондиционеры. Все пристёгнуты, лица сосредоточенны — каждый мысленно прощается с землёй и готовится к встрече с небом. Впереди — мама с дочкой лет пяти. Девочка, ещё не испорченная взрослыми страхами, смотрит в иллюминатор широкими глазами. Самолёт разбегается, отрывается от земли, и в этот момент сквозь рёв турбин раздаётся её звонкий, невинный голосок:
— Мама, мы к Боженьке летим?
Вопрос, полный искренней веры и любопытства. Для неё полёт — это почти магия, а раз магия — то и направление должно быть соответствующее. Кто же живёт на небе? Конечно, Боженька! В её картине мира это так же логично, как то, что трава зелёная, а мороженое холодное.
Но взрослые — существа, испорченные суевериями и опытом. Мама, которая только что мысленно перебрала все грехи и запасные выходы, реагирует мгновенно — как будто дочка предложила прыгнуть без парашюта:
— Да типун тебе на язык!!!
В этом возгласе — вся суть человеческой природы. Мы хотим верить в лучшее, но готовимся к худшему. Мы мечтаем о рае, но панически боятся оказаться там раньше времени. И вместо того чтобы улыбнуться и сказать: «Нет, дочка, мы пока только в Сочи», — мы суеверно отгоняем саму возможность такого маршрута.
Задорнов, рассказывая это, наверняка хохотал. Потому что это идеальная метафора нашей жизни: мы летим к курортам, к бизнес-встречам, к родственникам — но где-то в глубине души всегда помним, что конечный пункт у всех один. И только дети могут сказать это вслух — прямо перед самым взлётом.
Так что в следующий раз, когда услышите в самолёте детский голос, задающий неудобные вопросы, — не кричите «типун!». Лучше вспомните, что мы все в какой-то мере летим к Боженьке. Но пока — только в качестве туристов.
ФЕЛЬЕТОН НА ТЕМУ: «ЗВОНОК ДЛЯ ГЕРОЯ СРАВНИТЕЛЬНОЙ МИФОЛОГИИ»
Действующие лица:
· Я (он же Пострадавший, он же Бдительный Гражданин). · Неизвестный Доброжелатель (голос с того конца провода, исполненный сладкой заботы о моём потребительском благополучии). · Курьер-призрак (лицо не установлено, присутствует в повестке гипотетически). · СМС-код (электронный страж ворот на «Сравни.ру», невольный предатель и спаситель одновременно).
Место действия: Моя кухня. Время: ранее утро. На столе дымится кофе, в голове — планы на день. В воздухе витает дух идиллии, который вот-вот будет грубо развеян телефонным звонком.
Раздаётся звонок. Не простой, а с международным кодом +810. Ах, как лестно! Звонят из-за границы! Наверное, Нобелевский комитет наконец-то по достоинству оценил мои труды по изобретению идеального бутерброда с колбасой.
— Алло! Это Курьерская Служба Вселенского Значения! — вещает на том конце голос, в котором деловая хватка борца с клиентами смешана с сиропной сладостью работника отдела заботы. — Для вас готов заказ с Озона! Через сорок минут к вам пребудет наш курьер! Вам это удобно?
В голове проносится вихрь вопросов. Что я заказывал? Слоновью кость? Шлем Александра Македонского? Саморазгружающуюся посудомойку? Но нет, память упрямо твердит: «Ничего не заказывал, даже носков».
— Я ничего не заказывал, — сообщаю я, наивно полагая, что на этом диалог исчерпан.
И тут мой визави совершает гениальный в своей наглости логический кульбит: — То есть, вы отменяете заказ?
В его голосе — неподдельное огорчение. Я чувствую себя варваром, который только что растоптал хрустальную вазу прекрасного сервиза. Точнее, сЕрвиса. Во мне просыпается вина и желание исправиться.
— Да… — неуверенно бормочу я. — Отменяю…
— Прекрасно! — его голос вновь становится победным. — Тогда для оформления отказа продиктуйте мне, пожалуйста, номер вашего заказа!
И в этот миг мой взгляд падает на экран телефона. Туда только что приземлилась СМС-ка. От неведомого мне доселе царства финансовых сравнений — «Сравни.ру». «Код для входа: 123456. Никому не сообщайте».
О, великий момент прозрения! Картина выстраивается в идеальную, пугающую своей простотой схему. Мне звонят не из курьерской службы. Мне звонят сравнительные мифологи нового времени! Они не Зевс и Гермес, они — Зловред и Мошеней.
Их «Озон» — лишь приманка, троянский конь из мира электронной коммерции. Их «курьер» — это не парень на велосипеде, а виртуальный гонец, который вот-вот примчится в мой личный кабинет на всех парах, чтобы оформить на мой счёт не заказ на доставку, а заказ на… кредит! Или два. Или двадцать. Пока я буду ждать упаковку с носками, они будут сравнивать: какой банк даст больше и быстрее.
Их «номер заказа» — это тот самый волшебный ключ-код из СМС, который откроет им врата в финансовый рай за мой счёт.
Я представил, как этот "курьер" на том конце провода, потирая руки, уже готовится не только «отменить мой заказ», но и «оформить» мне парочку новых: на микрозайм под «сравнительно» низкий процент и на кредитную карту с «сравнительно» грабительскими условиями.
— Извините, — говорю я, чувствуя, как во мне просыпается не вина, а праведный гнев консультанта по собственной безопасности. — Мой номер заказа — «идите лесом».
Трубка бросается на стол с таким чувством удовлетворения, с каким римский легионер вонзает меч в грудь варвара, посягнувшего на его виллу. Кофе ещё не остыл. Идиллия восстановлена. Правда, теперь она пахнет не только кофе, но и едким дымком от сгоревших мошеннических схем.
Мораль сей басни такова, друзья: Если звонят вам насчёт заказа, что вы не ждали, И просят код от вас узнать — трубку бросайте немедленно! Вам шлют не курьера с пакетом, а диверсанта финансового, Чтоб жизнь ваша разделилась на «до» и «после» кредита под двести процентов.
Вместо посылки — долговая яма, Вместо подарка — счета и стресс. Не верьте сладким обещаниям — Чтоб счётик в банке не исчез!
Запомните: настоящий курьер никогда Не спросит код — лишь подпись и улыбку ждёт. А кто звонит с подозрительным намёком — Тот в вашем бюджете проделает обход! 😉
Внезапная встреча, или Лифт как испытание на прочность
Осень вступала в свои права, зажигая огни в окнах и сгущая темноту в подъездах. Семнадцатилетняя Лена, ученица одиннадцатого класса, возвращалась домой ровно в полночь. В кармане у неё был ключ от квартиры, в голове — обрывки мыслей о предстоящем дне и уроках, а на плечах — новая куртка с просторным капюшоном, надетым на голову. Эта деталь гардероба вскоре станет роковой.
Подъезд встретил её гулким эхом и знакомым запахом затхлости. Нажав кнопку вызова лифта, Лена смотрела, как светящиеся цифры над дверью медленно, с неохотой, отсчитывали этажи сверху. Наконец, с металлическим скрежетом двери распахнулись. Девушка зашла, повернулась спиной к выходу и, не глядя, ткнула кнопку своего этажа.
И тут, в самый последний момент, в проём юркнула тёмная фигура. Двери с лязгом захлопнулись. —Успел! — прозвучал хриплый, простуженный и оттого зловещий голос.
В голове у Лены чётко и ясно, как приговор, пронеслось: «Точно маньяк».
Лифт с надрывом рванул вверх. И вдруг... щёлк. Свет погас, мотор замолк, и кабина, дёрнувшись, замерла в полной, непроглядной темноте между этажами. В тишине, нарушаемой лишь учащённым дыханием, раздался тихий, сиплый смешок её спутника.
«Ну всё, — с ледяным спокойствием отчаяния подумала Лена, — сейчас начнётся...»
Полная тьма. Гробовая тишина. Прошла минута, которая показалась ей часом. Нервы были натянуты до предела, и в голове, отключённой от страха, включилась примитивная, животная логика: лучшая защита — нападение.
— М-мужчина... — прозвучал её голос, дрожащий, но твёрдый в своей чудовищной решимости. — Как насчёт минета?
В ответ она услышала лишь невнятный, удивлённый возглас. Затем «маньяк» грубо взял её руки и приложил их к некоему ОБЪЕКТУ. Дрожащими пальцами, в полной темноте, она совершила необходимые манипуляции, расстегнув ширинку...
В общем, всё было сделано быстро, молча и с отчаянием, не оставляющим места для сомнений.
Теперь, когда непосредственная угроза, как ей казалось, миновала, в ней заговорила нервозность. —Дай закурить, что ли, гад... — выдохнула она, чувствуя, как подкашиваются ноги.
Молчаливый спутник протянул ей сигарету. В следующее мгновение в темноте щёлкнула зажигалка, и маленький огонёк осветил пространство перед ней.
И тут раздались два одновременных, пронзительных крика, в которых смешались ужас, стыд и абсолютное непонимание.
— Лена?! —Папа?!
Пламя зажигалки, дрогнув, выхватило из мрака знакомое, но осунувшееся за четыре месяца вахты лицо отца. Он смотрел на дочь с таким выражением, будто видел призрак.
— Лена, — его голос, сорванный простудой, дрожал от неподдельного ужаса. — Ты куришь?!?!
Занавес.
————————— Необходимые пояснения, без которых сюжет теряет логику:
Папа был вахтовиком и отсутствовал дома как раз те самые четыре месяца. Он приехал на день раньше, чтобы сделать сюрприз, и подхватил простуду, из-за которой его голос стал неузнаваемо хриплым. У Лены тоже была лёгкая простуда, и её голос слегка изменился. В лифте она сперва стояла спиной к отцу, голову её скрывал капюшон, да и за месяцы разлуки она заметно повзрослела и изменилась. Судьба, обладающая извращённым чувством юмора, свела их в самом неподходящем месте и в самых неподходящих обстоятельствах.
Вот такая история, где бытовые детали и случайности сложились в идеальный шторм из ужаса, стыда, абсурда и семейной драмы.
Комната, уставленная добротной мебелью. За столом, испещрённым колонками цифр, сидит Сарочка, чёртыхающаяся от натуги. Перед ней — Мотя, её супруг, с лицом, выражающим лёгкий ужас.
— Мотя! — возглашает Сарочка, торжественно водружая на стол исписанный лист. — Я всё подсчитала. Смотри. На свадьбу Лёлика надо позвать триста человек. —Три-ста?! — Мотя поперхнулся воздухом. — Сара Исааковна, но это же целый полк! И где мы их всех разместим? —Не перебивай! — отрезала Сарочка, сверкнув очами. — Триста. Ровно триста. Разместимся в пригороде, в Малиновке, на природе, на берегу ручья. И, — она подняла указательный палец, — никакого спиртного. Ни грамма. —Но, Сарочка, — взмолился Мотя, — позволь! Какая же это свадьба без «горько»? Без коньяка? Без шампанского? Это же… неприлично! —Не перебивай, я тебе говорю! — грозно прогремела хозяйка положения. — Никакого алкоголя. Зато, — и здесь её голос снизился до конспиративного шёпота, — мы нанимаем троюродного брата Борю. Его хата как раз недалеко от ручья, и он будет продавать всё то же спиртное… из-под полы. По двойной цене. Она откинулась на спинку стула с видом Наполеона,разработавшего Аустерлицкое сражение. —Тогда, Мотенька, свадьба не только окупится, но мы ещё и на медовый месяц Лёлику сэкономим!
В скульптурной мастерской Мухинского училища пахло сырой глиной, гипсом и вечной творческой мукой. Воздух, густой от пыли и сосредоточенности, вдруг зазвенел от тихого, но чёткого голоса доцента Лазаря Максовича.
— Так, что это у нас тут? — он медленно обошёл вращающуюся подставку, на которой красовалась небольшая, около полуметра высотой, статуя обнажённого юноши.
Маша, затаив дыхание, ждала. Она вложила в этого «Аполлона» душу, два килограмма лучшей глины и три бессонные ночи.
— Аполлон, — выдохнула она, гордо выпрямив спину.
Лазарь Максович, сухонький мужчина с седыми вихрами и пронзительными глазами, скрытыми за очками в толстой оправе, молча крутил в пальцах вечно дымящуюся папиросу. Он сделал последнюю затяжку, бросил окурок в банку из-под гуталина, служившую пепельницей, и приблизился к скульптуре вплотную.
— Неплохо, — процедил он, рассматривая проработку мышц спины. — Очень даже недурно… Пластика чувствуется. Динамика.
Маша расцвела. Похвала от Лазаря Максовича стоила больше, чем диплом с отличием.
Он перешёл к лицу. — Черты… благородные. Античный идеал.
И тут его взгляд, скользнув вниз по торсу, внезапно замер. Застыл в одной точке с такой концентрацией, будто он обнаружил на безупречном теле древнего бога клеща. Брови Лазаря Максовича поползли вверх, к седым вихрам. Он снял очки, протёр их носовым платком, снова надел и, обернувшись к Маше, уставился на неё с немым вопросом.
— Мария, — голос его прозвучал как-то уж слишком мягко. — А кто у нас Аполлон?
Маша насторожилась. Вопрос показался ей подозрительно простым. —Древнегреческий бог, Лазарь Максович. Покровитель искусств.
— Вот! — Голос доцента внезапно взметнулся до раскатистого баритона, а его указательный палец взмыл к потолку, указующий перст пророка, узревшего истину. — Греческий! Эллин! Воспитанник строгих спартанских нравов и олимпийских идеалов!
Он сделал паузу, давая словам достигнуть самого дальнего угла мастерской, где уже замерли с стуками и резцами другие студенты.
— Почему же он у вас, — Лазарь Максович понизил голос до конспиративного шёпота, но так, что его было слышно даже в коридоре, — еврей?
В мастерской наступила гробовая тишина, которую на третьей секунде пронзил чей-то сдавленный смешок. Ещё мгновение — и скульптурная мастерская взорвалась хохотом. Смеялись все: и парень у мольберта, вечно рисовавший кубы и шары, и две девушки, корпевшие над керамическими вазами, и даже суровый бородатый мужчина, резавший по дереву макет «Рабочего и колхозницы».
Маша стояла, как статуя, которую только что высекли из самого алого мрамора. Её щёки пылали таким жаром, что, казалось, могли обжечь глину её несчастного Аполлона. Она с ужасом посмотрела на своё творение и вдруг, наконец, поняла. Поняла, в чём заключался досадный анатомический просчёт, превративший бога с Олимпа в молодого человека, явно готовящегося к бар-мицве.
Лазарь Максович, довольный педагогическим эффектом, снова подошёл к скульптуре. Он достал из кармана кителя небольшой стек и с деловым видом протянул его Маше.
— Ну что ж, Мария, — сказал он уже совершенно спокойно, с лёгкой, почти отеческой улыбкой. — Не ошибается тот, кто ничего не делает. Ваш Аполлон, безусловно, талантлив. Но сейчас ему требуется небольшая… реконструкция. Приведите его, так сказать, в соответствие с культурно-историческим каноном. И чтобы я больше никогда не видел, чтобы у греческого бога был… — он снова понизил голос, — брис.
Он повернулся и пошёл к своему столу, оставив Машу наедине с её уникальным, интернациональным божеством. А в мастерской ещё долго стоял счастливый, заразительный смех, пахнущий глиной, гипсом и молодостью.
Соревнование титанов, или Стриптиз с трагическим финалом
В ресторане «Карты, кэш и пять стволов», где по вечерам пахло дорогими сигарами, жареным миндалем и деньгами, царило необычное оживление. На сцене, освещённой прожекторами, стоял щегольской конферансье в смокинге и с микрофоном, объявивший о начале «Вечера виртуозной стрельбы». В зале, за столиками, уставленными хрустальными бокалами, собралась изысканная публика и сами виртуозы — стрелки международного класса.
«Итак, джентльмены, начинаем с классики!» — возвестил конферансье, и его помощник подбросил в воздух сочную спелую сливу. Раздался единственный, хлёсткий выстрел. Слива превратилась в облачко пыли. «Герхард Шмальц,Германия!» — отчеканил седой герр, не вставая со стула и убирая в кобуру изящный «Вальтер».
«Браво! Следующая цель — грецкий орех!» Англичанин Джон Кайф,невозмутимый как скала, снял с плеча штучный «Энфилд». Грохот эхом прокатился по залу, и от ореха осталась лишь горстка скорлупы. «Джон Кайф,Британия. Профессионал».
«Превосходно! А теперь — фундук!» Американец Джеймс Смит,щёлкнув жвачкой, выхватил из-под мышки револьвер «Кольт». Грохот, вспышка — и фундук был стёрт с лица земли. «Джеймс Смит,Штаты. Профессионал», — бросил он, как будто подписывал контракт.
«Усложняем задачу! Муха!» На "арену" выпустили нахальную муху.Она жужжала, описывая круги, пока итальянец Риккардо Монтеверди с сицилийским бесстрашием не вскинул пистолет. Выстрел — и назойливое жужжание оборвалось. «Риккардо Монтеверди,Италия. Профессионал».
«А теперь — комар!» — с вызовом произнёс конферансье. Крошечное насекомое,едва слышно звеня, принялось летать под потолком. Русский стрелок Кандыба, до этого мирно пивший водку, метким выстрелом из «Макарова» установил полную тишину. «Иван Кандыба,Россия. Любитель», — скромно представился он, возвращаясь к стопке.
«И наконец, ещё один комар! Посмотрим на искусство нашего французского гостя!» Комар зазвенел.Француз Жак Моруа встал, прицелился из дуэльного пистолета и выстрелил. Раздался хлопок, но высокое «ззззз» не исчезло. Оно стало лишь тоньше, пронзительнее и, казалось, наполнилось жгучим возмущением. «Но он же летает!»— воскликнул конферансье. Жак с достоинством опустил оружие. «Летает и будет летать!— философски изрёк он. — А вот любить — никогда!»
Зал взорвался смехом и аплодисментами. Но вечер на этом не закончился.
«А теперь, джентльмены, финал — стрельба по самой сложной и прекрасной цели!» — объявил конферансье, и на сцену вышла танцовщица в вечернем платье с двумя бретельками.
Первый выстрел англичанина Кайфа сорвал левую бретельку, не задев кожу. «Джон Кайф,Британия. Профессионал».
Выстрел немца Шмальца сразил правую бретельку. Платье шелковым облаком сползло на пол. Девушка продолжала танцевать в изящном нижнем белье под восхищённый гул зала.
Американец Смит лишил её лифчика. «Джеймс Смит,США. Профессионал».
Француз Моруа и итальянец Монтеверди филигранными выстрелами справились с «последним треугольником». «Жак Моруа,Франция, Риккардо Монтеверди, Италия. Профессионалы».
Девушка танцевала, и на ней сверкало лишь тонкое колье. Выстрел Кандыбы перебил застёжку, и украшение упало. «Иван Кандыба, Россия. Любитель».
И в этот миг, когда зал расслабился и ожидал объявления конферансье об окончании шоу, раздался оглушительный, утробный грохот, от которого задребезжали хрустальные люстры. Танцовщица, как подкошенная, рухнула на сцену.
Из-за дальнего стола поднялся коренастый мужчина лет пятидесяти с чубом, в вышиванке и с дымящимся дробовиком. Он сплюнул сквозь усы и хрипло провозгласил:
«Мыкола Поросюк, Полтавщина. Любитель...»
В наступившей гробовой тишине был слышен лишь возмущенный звон оскоплённого комара. Абсурд восторжествовал. Профессионализм пал перед простой народной любовью к картечи.
Великое — не значит неприкосновенное для доброй шутки! Мы обожаем Роберта Рождественского, а потому хотим, чтобы его строки зазвучали и в нашем КВН-овском выступлении. Наш вариант — это не пародия, а оммаж (жест уважения). Ну, или очень старательная шпаргалка для тех, кто вечно забывает, как почтительно нужно относиться к секундам!
* * *
Не думай о секундах свысока, А думай снизокА ты о секундочках! Свистят они, как пули у виска Об тумбочку, об тумбочку, об тумбочку...
Мгновения спрессованы в года, Мгновения спрессованы в столетия. Спрессованы секунды в месяцА И даже — это факт! — в тысячелетия!
Из крохотных мгновений соткан год, И месяц, и квартал, и девяносто лет... И двести лет, и двести тысяч лет — Мгновения, мгновения, мгновения...
Пустыня из мгновений состоит — Песчинки — это тоже ведь мгновения. Из маленьких мгновений создан дождь — Течёт с небес вода обыкновенная...
Не думай о секундах свысока, А думай снизокА ты о секундочках! Свистят они, как пули у виска Об тумбочку, об тумбочку, об тумбочку!
В русском языке есть такое слово — "Пигалица". А в Париже есть Пляс Пигаль — площадь с похожим названием . Есть ли какая-то связь, или это просто совпадение? Может быть, русские солдаты в 19 веке завезли? Задал этот вопрос нейросети, и вот что получилось.
Отличный вопрос! Это одно из тех кажущихся совпадений, которое на самом деле является совпадением, но с очень интересной и запутанной историей. Связи между русским словом «пигалица» и парижской площадью Пигаль (Place Pigalle) — нет.
Давайте разберемся по порядку.
1. Русское слово «Пигалица»
Значение: Это устаревшее или диалектное русское слово, которое имеет два основных значения:
1. Птица. Так называют мелких куликов, в частности чибиса или зуйка. Это слово звукоподражательное — оно имитирует писклявый крик этих птиц («пи-га-ли!», «пи-ги-пи-ги!»). 2. Человек. В переносном, часто пренебрежительном смысле — маленький, тщедушный, невзрачный человек (обычно о девушке или подростке). Например: «Ну и пигалица же ты!» — то есть «ну и щуплый/худой же ты».
Этимология: Чисто славянская, от звукоподражательного «пигать» (пищать).
2. Французская площадь «Пигаль» (Place Pigalle)
Происхождение: Площадь названа в честь конкретного человека — французского скульптора Жана-Батиста Пигаля (Jean-Baptiste Pigalle, 1714–1785). Он был очень известным мастером своего времени, представителем стиля рококо, автором многих знаменитых работ (например, статуи «Меркурий, завязывающий сандалию»).
В Париже есть традиция называть улицы и площади в честь национальных деятелей искусства, науки и политики. Так и появилась Place Pigalle.
Что представляет собой сейчас? Это место — знаковый район Парижа, известный своим бурным ночным жизнью, кабаре (знаменитое «Мулен Руж» находится совсем рядом), секс-шопами и атмосферой взрослых развлечений. Это значение абсолютно никак не связано с изначальным именем скульптора и уж тем более с русским словом.
Почему же кажется, что есть связь?
Здесь работает чистая фонетическая иллюзия. Слова «Пигаль» (фр. Pigalle) и «пигалица» звучат для русского уха очень похоже. Мозг ищет знакомые паттерны и пытается найти логическую связь там, где её нет.
Это как если бы вы решили, что французский город Бордо (Bordeaux) имеет отношение к русскому слову «борода» только из-за схожего звучания.
Итог в таблице: ----------------------------------------- Признак Русское слово «Пигалица» Площадь «Пигаль» в Париже ----------------------------------------- Происхождение Славянское звукоподражание крику птицы Фамилия французского скульптора Пигаля ----------------------------------------- Значение 1. Птица (чибис, зуёк) 2. Худой, невзрачный человек Название площади в честь человека ----------------------------------------- Связь — Отсутствует полностью -----------------------------------------
Так что это классический пример ложной этимологической связи — одно из самых увлекательных явлений в языкознании, которое часто порождает забавные мифы и легенды.
Несбывшаяся угроза, или Один в поле не воин, но Старший сисадмин
В начале десятых, в эпоху, когда допофисы банков ещё пахли свежим ремонтом и несбывшимися амбициями, служил я в одном таком Храме финансов Старшим сисадмином. Титул звучал гордо, как звание генерала в карликовой армии. Подчинённых у меня не было, так что был я сам себе и генералом, и рядовым, и знаменосцем. Но в тайне душа моя пела арии от того, что в трудовой книжке значилось это сладкое словосочетание — «Старший».
Царил я в своём серверном царстве, среди мигающих лампочек и гула вентиляторов, и был в целом доволен жизнью. Пока однажды в мой цифровой рай не впорхнула она — менеджер лет двадцати пяти, олицетворение деловой целеустремлённости с обаятельной улыбкой. Мне же в ту пору было лет на пятнадцать больше, и я уже знал, что за обаятельной улыбкой часто скрывается желание обойти регламент.
Суть её просьбы была проста: установить программу, которая по её скромной должности и юному стажу была ей пока что не положена. Но дело было не в просьбе, а в способе её подачи. Улучив момент в оперзале, когда клиентов не было, а коллеги-девушки занимались своими делами, она, одарив меня своим самым сокрушительным взглядом, изрекла:
— Александр, я ведь с вас не слезу!
Она произнесла это с такой лёгкостью, с такой игривой улыбкой, прекрасно осознавая всю двусмысленность сказанного. Фраза повисла в воздухе, смешавшись с ароматом утреннего кофе и запахом оргтехники. Краем глаза я заметил, что уши у соседних операционисток повернулись в нашу сторону, и как будто даже заострились. Я, как и положено Старшему сисадмину, отвечающему за моральный климат в цифровом хозяйстве, опешил. Вместо того чтобы парировать, я погрузился в скучное объяснение про должностные инструкции, регламенты и временные рамки. Короче, отступил по всем фронтам, прикрывшись ширмой корпоративного кодекса.
А надо было… А надо было ответить в стиле истинного мастера словесного айкидо, обратив её же энергию против неё самой. Эх, владел бы я тогда этими приёмами!
Идеальный ответ, который родился в моей голове спустя годы, должен был быть таким:
— То есть, ты предпочитаешь сверху, в позе Наездницы? — спросил бы я с задумчивым видом. — Заманчивое предложение, не спорю… А ты как предпочитаешь — лицом ко мне или спиной? Когда приступим? Может, прямо во время перерыва попробуем? У меня на складе есть укромное местечко, между серверными стойками…
Но нет. Судьба распорядилась иначе. Я лишь смущённо хмыкнул, перевёл всё в шутку и ретировался в своё царство проводов и серверов. Царство, где царит порядок, где всё по инструкции, и где единственное, что с тебя слезает без лишних слов — это пыль с системного блока после плановой чистки.
Так и осталась эта история несбывшейся победой, напоминая, что иногда самый сложный баг в системе — это собственная неготовность парировать удар в самый неожиданный момент. Но зато моральные устои допофа остались непоколеблены. И это, как ни крути, тоже победа.
Холод, тепло и память: заметки на полях одной истории
Двадцать шестого июля я опубликовал рассказ «Испытание Димы Загородских». Благодарю всех, кто откликнулся. Особый интерес вызвал комментарий одного из участников, Эктора, от 27 июля. Его реакция была столь жаркой, что показалась мне полярной противоположностью той морозной истории, что случилась с Димой. Позвольте мне привести его слова и предложить свой взгляд.
Голос Эктора:
«И правда, похожая история есть в запасе у многих. Вот только нормальные мужики не любят её вспоминать. Слишком уж она бьет по самолюбию. Позвольте проиллюстрировать, почему.
Было мне тогда под тридцать, а с женщинами я оставался совершеннейшим невеждой — не то что флиртовать, даже просто говорить с ними не умел. В отчаянной надежде обрести если не жену, то хотя бы родственную душу, я записался в клуб ролевого моделирования. Не компьютерного или интимного, представьте себе, а самого что ни на есть настоящего: дюралевые мечи, кольчуги, эльфы и гоблины в подмосковных лесах.
И вот на одной из таких игр я встретил Её. Невероятную. Ту, о которой можно только мечтать. Её красота и харизма сводили с ума весь "полигон". Атмосфера на таких мероприятиях, как известно, располагает к излишне тесному общению и вину у костра. Но эта девушка была иной. И именно поэтому она пришла переночевать в мою палатку. Она знала, что я не решусь сделать ни единого движения.
Я и не сделал. И не потому, что был святой, а потому, что для меня женщина — это не «галочка» в списке, а целый мир. Она либо становится твоей, либо нет. Полумер не признаю. Утром же, сквозь спазм робости, я всё-таки выдавил вопрос: «Скажи, а это… что-нибудь значит?»
Господи, КАК она обиделась! Эхо её возмущения доносилось до меня ещё месяц. А я-то думал: ничего, что последние полгода моей единственной спутницей была кошка? Разве это нормально — провести ночь с мужчиной, который смотрит на тебя как на недостижимое чудо, а наутро сделать вид, что ничего не произошло? Лучше бы попросила палатку — я бы с чистой совестью ночевал у костра, не из сахара же сделан.
Так что обижаться должен был я. Моя обида была горче — меня даже не восприняли как мужчину, как потенциальную угрозу. Как обогреватель с пульсом.
Вот отчего такие истории не вспоминают с теплом. А у автора того рассказа какое-то странное, на мой взгляд, отношение. Бро, тебя УНИЗИЛИ! Тебе наглядно показали твою ничтожность. Ты был грелкой, живым одеялом. На тебя можно закинуть ногу, не боясь последствий. Чем тут гордиться?»
Мой ответ:
Уважаемый Эктор, твоя история — это крик боли от уколотого самолюбия, и он понятен. Но в ней есть одна роковая ошибка: ты приписываешь другим людям мотивы, рождённые в твоей собственной голове.
Спустя тридцать лет те самые девушки из истории Димы, Юля и Надя, со смехом признались мне в единственном своём стремлении той ночью: выжить. Согреться. Их жесты не были ни кокетством, ни намёком, ни тем более жестоким экспериментом. Это была физиология, чистая необходимость.
«Бедный Дима, — смеялась Юля, — каково ему пришлось! Но он держался молодецки...» 😉
Они не видели в нём «ничтожество» или «обогреватель». Они видели надёжного, безопасного товарища, который не станет превращать их уязвимость в фарс. Их доверие было высшей формой признания его человеческих, а не сексуальных качеств. И именно это доверие — а не пренебрежение — и стало для Димы тем катализатором, что превратил мальчика в мужчину.
Ты ждал признания своей мужской силы, а тебе, как ты решил, указали на её отсутствие. Дима же, не ожидая ничего, получил бесценный опыт — опыт тихого мужества, терпения и самообладания. Он не служил грелкой. Он был оплотом, скалой, о которую разбилась стужа. И этот опыт, этот миг взросления, оказался дороже любой интимной победы.
Твоя история — о том, как тебя не увидели. История Димы — о том, как он сам себя нашёл. В этом, мне кажется, и есть вся разница.
Рюрик-Рарог: Князь с Южной Балтики. Научный разбор гипотез Ломоносова и Задорнова Введение: Предание и Научный Поиск
Летописный рассказ о призвании варягов в 862 году на княжение в Ладогу, изложенный в «Повести временных лет», столетия является краеугольным камнем русской историографии и источником ожесточённых споров. В центре этих дискуссий — вопрос об этническом происхождении князя Рюрика и его дружины. В противовес классическому норманнизму, выводящему Рюрика из Скандинавии, существует мощное интеллектуальное течение, связывающее его с западнославянским миром Южной Балтики. Ярчайшими выразителями этой «южнобалтийской» гипотезы в разное время были Михаил Ломоносов и Михаил Задорнов. Данное исследование ставит целью провести сравнительный анализ их версий, выявив сильные и слабые стороны каждой.
--- Гипотеза Михаила Ломоносова: Прусская Версия
Суть гипотезы: Отвергая скандинавское происхождение варяжской руси, Ломоносов, опираясь на западные хроники и собственные лингвистические изыскания, утверждал, что Рюрик был выходцем из Пруссии. Он отождествлял пруссов (балтское племя) с поруссиями-славянами, считая, что название «Пруссия» содержит корень «рус».
Аргументация «За»:
1. Летописный намёк: Ломоносов интерпретировал фразу «идоша за море к варягом, к руси» как указание на южное побережье Балтики, противоположное Скандинавии. 2. Лингвистические параллели: Он видел сходство в названиях прусских городов (например, Трусо) и именах братьев Рюрика (Трувор). 3. Политико-идеологический контекст: Для Ломоносова, ученого-патриота, было принципиально важным доказать автохтонное славянское происхождение государственности, дабы опровергнуть построения немецких историков о «неспособности» славян к самоуправлению.
Критика и аргументы «Против»:
1. Этническая путаница: Главная слабость версии. Пруссы IX века были не славянами, а балтами. Их язык относился к балтской группе и был близок к древне- литовскому. Но, с другой стороны, в те времена славяно- балтийского единства славяне могли понимать пруссов, хотя языки и отличались. Это можно сравнить с современным разговором русского и серба. 2. Отсутствие прямых свидетельств: Нет ни в русских, ни в западных хрониках указаний на миграцию знатного прусского рода в Приильменье в середине IX века. 3. Слабость лингвистики: Предложенные Ломоносовым этимологические связи (Пруссия-Русь, Трусо-Трувор) современной наукой считаются натянутыми и несистемными.
--- Гипотеза Михаила Задорнова: Ободритский Князь Рарог
Суть гипотезы: Михаил Задорнов, опираясь на работы ряда современных археологов и историков (А.Г. Кузьмина, В.В. Фомина), предложил более детализированную и аргументированную версию. Согласно ей, Рюрик — это Рарог, князь из славянского племенного союза ободритов (бодричей), сын князя Годслава (Годлиба), убитого датчанами в 808 году.
Аргументация «За»:
1. Историчность Годслава: Князь Годслав — фигура документально подтверждённая. Его гибель в захваченном датчанами городе Рерик описана в Франкских анналах. Это создает безупречную историческую канву: сын убитого князя, лишённый престола, ищет новое место для себя и своей дружины. 2. Лингвистический ключ — «Рарог»: Имя Рюрик (Hrørekr) убедительно связывается со славянским словом «Рарог» — сокол-чеглок, а также огненный дух. Сокол был родовым тотемом ободритской княжеской династии. Это один из сильнейших аргументов в пользу славянского происхождения. 3. Культурный контекст: Задорнов и его сторонники подчёркивают, что южнобалтийские славяне (ободриты, варины) были мореходами и воинами, ничуть не уступавшими викингам. Их дружины были полиэтничными, включая и славян, и скандинавов, что объясняет смешение культурных элементов в археологических находках. 4. Геополитическая логика: Призвание князя с близкой и родственной Южной Балтики выглядит для словен и кривичей более логичным, чем обращение к далёким и чуждым скандинавам.
Критика и аргументы «Против»:
1. Отсутствие прямого доказательства: Как и в случае с Ломоносовым, нет ни одного источника, прямо называющего летописного Рюрика сыном Годслава. Вся конструкция является остроумной и логичной, но остаётся реконструкцией. 2. Проблема «братьев»: Версия о том, что Синеус и Трувор — не люди, а искажённые слова «свой род» (sine hus) и «верная дружина» (thru varing), — это заимствование из арсенала норманистов. Она остаётся крайне спорной лингвистической гипотезой. 3. Археологический вызов: Ранние слои Старой Ладоги и других ключевых центров демонстрируют мощный пласт скандинавских артефактов. Сторонникам гипотезы приходится доказывать, что эти находки могли принадлежать не скандинавам, а онемеченной или оскандинавленной славянской знати, что усложняет модель.
--- Ключевые дополнения, усиливающие гипотезу
1. Город Рерик: Разрушенная столица
· Что это было? Рерик (лат. Reric) был не просто поселением, а крупнейшим международным торговым центром (эмпорием) ободритов, их главными «экономическими воротами». Археологически он отождествляется с городищем у современного Гросс-Штрёмкендорфа (Германия). · Трагедия 808 года: Датский король Гудфред, стремясь уничтожить торгового конкурента и ослабить ободритов, захватил и полностью разрушил Рерик. При этом был убит князь Годслав. · Стратегический удар: Датчане насильственно переселили купцов из Рерика в свой торговый центр Хедебю. Это был не просто набег, а целенаправленное уничтожение экономической мощи ободритского союза. · Связь с Рюриком: Разрушение Рерика и гибель Годслава создают идеальную историческую предпосылку для версии Задорнова: сын убитого князя, Рарог (Рюрик), был лишён наследства и вынужден искать новое «место под солнцем» для себя и своей дружины, что могло привести его в Ладогу.
2. Лингвистический анализ: Рерик vs. Рёрик/Рарог
· Топоним «Рерик»: Его происхождение спорно. Наиболее убедительная версия возводит его к старославянскому корню rěr- / rar-, связанному с соколом-рарогом. Таким образом, город мог называться «Соколиный». · Имя «Рюрик»: Скандинавское имя HrørekR («Славный Властитель») в западнославянской среде могло быть переосмыслено через народную этимологию и звучать как «Рарог». · Символическое единство: Фонетическое сходство между названием города Рерик и именем/прозвищем князя Рарог не могло быть случайным для современников. Это создавало мощную сакральную связь: «Князь-Сокол правит в городе Сокола». Гибель города с таким именем стала личной трагедией для князя с таким именем.
3. Опровержение «Руслагенской» версии
· Геологический факт: Регион Руслаген в Восточной Швеции в IX веке в значительной степени находился под водой из-за постгляциального подъема суши. Крупные поселения, способные быть «метрополией» для экспансии, сформировались там лишь к XII-XIII векам. · Исторический анахронизм: Таким образом, версия о приходе Рюрика из Руслагена является научно несостоятельной. Это проецирование более поздних реалий на эпоху IX века.
4. Имена «Синеус» и «Трувор»: возможные славянские версии
· «Синеус»: от «Синие Усы». Вместо спорной скандинавской гипотезы о sine hus («свой род»), имя Синеус может иметь прямую славянскую этимологию. Это прозвище могло быть буквальным описанием внешности (например, усы, темневшие от чего-либо) или, что более вероятно, символическим. В древности «синий» (в значении «тёмный», «сивый») мог указывать на зрелость, опыт, а усы — на воинскую доблесть. Такое прозвище — Синеус — вполне органично для славянского воина-дружинника. · «Трувор»: от «Твердый в Слове». Имя Трувор также находит убедительное объяснение в рамках славянской лексики. Оно может быть образовано от двух основ: 1. «Тру-» — от праславянского корня trudъ («труд», «усилие»). 2. «-вор» — от общеславянского корня voriti («говорить»), того же, что и в словах врать (изначально – «говорить»), врач (върач- «заклинатель», «тот, кто заговаривает болезнь») и ворчать. Таким образом, значение имени Трувор могло быть «Трудноглаголивый» или «Твердый в речах» — то есть, человек, чьё слово весомо, даётся с трудом и неоспоримо. Это прекрасная характеристика для уважаемого воина, старейшины или судьи, идеально вписывающаяся в систему славянских двухосновных имён (ср. Добровор, Ворислав, Лютовор). Вывод: Имена братьев Рюрика, считавшиеся долгое время исключительно скандинавскими, имеют полноправные и семантически богатые славянские этимологии, что укрепляет гипотезу об их западнославянском происхождении. --- Общее ЗА и ПРОТИВ южнобалтийской гипотезы в целом
Сводные аргументы ЗА:
1. Летописная логика: Варяги-русь в ПВЛ чётко отделены от шведов, норвежцев, англов и готов. 2. Лингвистика: Имя «Рюрик» имеет убедительную славянскую параллель «Рарог». 3. Исторический контекст: Наличие мощных славянских княжеств на Балтике (ободриты) с развитой дружинной культурой. Трагическая и документально подтверждённая история Рерика и князя Годслава создаёт идеальную канву для биографии Рюрика. 4. Политическая целесообразность: Призвание родственного по языку и культуре князя более вероятно. 5. Геологическое опровержение альтернативной версии о Руслагене.
Сводные аргументы ПРОТИВ:
1. Отсутствие бесспорного аргумента: Нет решающего документального свидетельства, прямо связывающего Рюрика и Годслава. 2. Археология: Преобладание скандинавских находок на ранних этапах требует сложных объяснений в рамках этой гипотезы. 3. Имена последующих князей: Имена Олег, Игорь, Ольга имеют прозрачные скандинавские параллели, что заставляет сторонников гипотезы говорить о быстрой ассимиляции или о том, что это тоже славянские имена (что менее убедительно). С другой стороны, имена могли быть заимствованы славянами. Например, такие, казалось бы, традиционно русские имена, как Иван и Марья имеют еврейское происхождение. Это, впрочем, не означает, что иудеи в своё время правили в Приильменье. Заключение
Гипотезы Ломоносова и Задорнова представляют собой не альтернативные, а эволюционирующие стадии одной научной парадигмы, направленной на поиск славянских корней русской государственности.
· Версия Ломоносова была прорывом для своего времени, но её конкретика устарела. · Версия Задорнова является её современным, более изощрённым и аргументированным продолжением, подкреплённым данными археологии (Рерик) и лингвистики (Рарог).
Не будучи общепризнанной в академической науке, «ободритская гипотеза» остается полноправной и плодотворной научной альтернативой. Она не столько доказывает, кем был Рюрик, сколько доказывает саму возможность его славянского происхождения, разрушая устаревшие стереотипы. Она заставляет по-новому взглянуть на Балтику IX века не как на «мир викингов и их жертв», а как на арену взаимодействия равных сил, среди которых западнославянские дружины играли одну из ключевых ролей.
Дело было в Перми в 1990-х годах. Город тогда жил своей размеренной жизнью, и даже в центре, на Комсомольском проспекте, ночью было тихо и пустынно. Только редкие прохожие да милицейские патрули нарушали эту ночную тишину. Но в одну из таких ночей случилось нечто, о чём потом долго говорили в городе.
Два студента Медицинского института, Сашка и Витька, были известными шалопаями. Вечно что-то выдумывали, вечно попадали в истории. В тот вечер они решили навестить двух студенток Педагогического института, Лену и Катю, с которыми познакомились на днях в общежитии. Девчонки жили в небольшой квартирке недалеко от центра, и парни, захватив с собой бутылку медицинского спирта и два литра колы, отправились к ним в гости.
Разговор за столом шёл оживлённо. "Виски с содовой" (спирт, разбавленный газировкой), лился рекой, шутки сыпались одна за другой. К чести девушек нужно отметить: доля спирта в их коктейле была мизерной. Сашка и Витька, как всегда, старались быть в центре внимания. В какой-то момент Сашка, подмигнув Витьке, торжественно объявил:
— А сейчас, девчонки, будет сюрприз!
Девушки заинтересовались, но парни, не объясняя ничего, вышли из квартиры, пообещав вернуться через полчаса. Лена и Катя переглянулись, гадая, что же за сюрприз готовят их новые знакомые.
Через полчаса Сашка и Витька вернулись с тёмным пакетом в руках. Девушки, смеясь, спросили:
— Ну, где же сюрприз?
— А вот он! — с торжеством ответил Витька и вытащил из пакета... человеческую голову.
Настоящую. Не муляж.
Визг, который подняли Лена и Катя, мог бы перекрыть реактивный самолёт на взлёте. Девушки вскочили с мест, закричали, чтобы парни немедленно убирались и забрали с собой эту жуткую находку. Сашка и Витька, слегка опешив от такой реакции, поспешно ушли, прихватив пакет с головой.
На улице было темно и тихо. Комсомольский проспект, центральная улица Перми, в это время суток казался безлюдным. Парни шли, обсуждая, как лучше вернуть голову обратно в анатомичку института. Но тут вдали показался милицейский патруль. Сашка и Витька, недолго думая, сунули пакет в ближайшую урну и поспешили удалиться.
Урна стояла возле центрального ресторана "Кама". Всё бы ничего, но в 6 утра дворник, как обычно, пришёл приводить территорию в порядок. Он вытряхнул урну и... обнаружил то, что обнаружил. Его вопли разбудили пол-улицы. На шум сбежались повара и другие работники ресторана. Одна из поварих, увидев находку, чуть в обморок не упала. Позже она и рассказала эту историю, которая быстро разлетелась по городу.
Сашку и Витьку, конечно, нашли. Что с ними сделали — неизвестно. Говорили, что их чуть не отчислили из института, но в итоге всё обошлось строгим выговором и отработкой в анатомичке. Голову, кстати, вернули на место.
А Лена и Катя после этого случая долго не общались с медиками. И, говорят, даже шампанское больше не пили.
Два дельца от недвижимости, как всегда, обсуждали не только квадратные метры, но и жизненные вопросы. Один, помоложе, с горящими глазами, похвастался:
— Представляешь, наконец-то взял ту самую «ласточку», о которой грезил! —Да ну? — удивился старший коллега, мудрый и видавший виды. — Какую именно? И какого года? Услышав ответ,он озадаченно почесал затылок. —Боюсь спросить, но… во сколько она тебе влетела?
Молодой риэлтор назвал цену. Старший чуть не поперхнулся своим эспрессо. —Дорогой мой, да за эти деньги можно было взять что-то на десять лет моложе и втрое круче! Ты что, с ума сошёл?
Тут молодой человек снизил голос до конспиративного шёпота и поведал стратегию: —Видишь ли, я сейчас как раз этому продавцу втюхиваю один гараж. Заброшенный, в ужасном состоянии. И мне крайне важно, чтобы он был уверен: перед ним — человек, который не в состоянии отличить выгодную сделку от грабежа. Пусть думает, что я дурачок. Это моя инвестиция в его самоуверенность.
Старший коллега задумался, а потом медленно, с пониманием кивнул. Он оценил изящный ход: иногда лучший способ выиграть по-крупному — это позволить партнёру считать, что он уже выиграл по-мелкому.
Дополнение: Лингвистический и исторический контекст термина «варяги-русь» Начало здесь: https://www.anekdot.ru/id/1550194/
1. Река Руса: Южнобалтийский ключ к загадке
Для понимания летописного термина «варяги-русь» недостаточно знать о племени варинов. Ключевую роль играет конкретная географическая привязка.
· Исторический факт: На территории Вагрии (земли варинов) существовала река с названием Руса (Rusa), упомянутая хронистом Гельмольдом из Босау. · Современное отождествление: Историки уверенно отождествляют эту реку с современной немецкой рекой Грабау (Grabau), верхнее течение которой называется Альбах (Aalbach). Она протекает в земле Шлезвиг-Гольштейн и впадает в Балтийское море в районе залива Травемюнде. · Логическая связка: Таким образом, в самом сердце земли варинов мы имеем не только этноним (варины), но и топоним (Руса). Это позволяет вывести гипотетическую, но чрезвычайно убедительную формулу: дружина, базировавшаяся в устье этой реки, могла получить двойное определение — «варины с реки Руса».
2. Эволюция термина и забвение его истоков
Именно из такой формулы и мог родиться летописный термин «варяги-русь».
· Конкретика IX века: Изначально это было название конкретной военно-торговой корпорации — союза варинов и их соседей (ободритов, лютичей, скандинавов), контролировавших район реки Руса. · Расширение значения: С течением времени, по мере того как выходцы из этого региона активно действовали на торговых путях, слово «варяг» (от «варин») стало нарицательным, профессионимом, обозначавшим любого наёмника или морехода с Южной Балтики. · Позиция летописца Нестора (XII век): К моменту написания «Повести временных лет» прошло около 250 лет с момента призвания Рюрика. Исходная, узкая географическая привязка термина «русь» к реке Руса была давно забыта. Для Нестора «русь» — это уже самоназвание его народа и государства. Сталкиваясь в древних документах или преданиях с устойчивым сочетанием «варяги-русь», он уже не понимал его первоначального смысла. Он знал, что «русь» и «варяги» как-то связаны, и сохранил эту связку, пытаясь вписать её в свою картину мира: мол, «русь» — это одно из варяжских племён.
3. Важное уточнение: Заимствование имён и культурный синтез
В критике гипотезы часто звучит контраргумент: имена первых князей — Олег (Хельги), Игорь (Ингварр), Ольга (Хельга) — имеют скандинавское происхождение. Однако этот факт не опровергает «ободритскую» версию, а лишь усложняет картину.
· Славянизированная знать Южной Балтики, находясь в теснейшем контакте со скандинавским миром, могла перенимать у него престижные имена и элементы культуры как символ статуса, ровно так же, как русская аристократия XVIII века перенимала французские имена и манеры. · Яркая аналогия: Имена Иван (от евр. Иоханан) и Мария (от евр. Мирьям) имеют неславянское, библейское происхождение. Но их массовое заимствование никак не свидетельствует о том, что иудеи правили Русью. Это говорит лишь о мощном культурном и религиозном влиянии. · Вывод: Наличие скандинавских имён у династии, вероятно, славянского происхождения, является не доказательством её скандинавской сути, а свидетельством сложного культурного синтеза в среде балтийской элиты IX-X веков, где славянские, скандинавские и финские элементы свободно смешивались.
Таким образом, дополнение данных о реке Руса и учёт механизмов культурных заимствований делает «ободритскую гипотезу» целостной, непротиворечивой и способной ответить на все ключевые критические вызовы.
Глубоко в сердце Германии, там, где холмы подпирают небо, а вековые дубы шепчутся с ветром, стоял опрятный, крепкий дом. Дом – полная чаша, пахнущий воском для мебели, старыми книгами и сладким яблочным штруделем. Хранителем этого мира был восьмидесятилетний Карл. Он подолгу сидел у камина, в своём кресле с высокой спинкой, и его морщинистое лицо, похожее на старую карту, было бесстрастно. Он наблюдал, как танцуют языки пламени, и в их трепетном свете, казалось, можно разглядеть тени прошлого.
Однажды на пороге возник его внук, тридцатилетний Герхард, с лицом, озарённым новостями с экрана смартфона. –Дедуля, ты слышал? – почти выдохнул он, полный значимости момента. – Мы поставляем этим смелым украинцам наши «Панцерхаубицы»! Лучшие в мире гаубицы! Теперь русским не позавидуешь! Ну, скажи, это же хорошая новость?
Карл медленно перевёл на внука свой спокойный, чуть замутнённый временем взгляд. –Хорошая, внучок, – голос его был похож на скрип старого дерева. – Главное, чтобы не дошло до супа...
Герхард слегка опешил. «Суп?» – мелькнуло у него в голове. Дед, видимо, отвлёкся, задумался о своём, о деревенском. Юноша пожал плечами и удалился, унося с собой пылкую уверенность в правильности выбранного миром курса.
Прошёл год. Огонь в камине Карла потрескивал с прежней неспешностью. И вновь на пороге появился Герхард, на этот раз с триумфом в глазах. –Дедушка! Теперь всё серьёзно! Наши «Леопарды» поедут на восток! Эти стальные кошки разорвут любую оборону. Русским точно не поздоровится! Скажи, это ведь прекрасная новость?
Карл, не меняя выражения лица, покачал головой, глядя в огонь. –Прекрасная, внучок. Главное, чтобы не дошло до супа...
Герхард снова услышал это странное упоминание. В голове зашевелилось лёгкое раздражение. «Что за суп? Может, врач новую диету прописал? Или таблетки путает?» Он махнул рукой, списав всё на старческие чудачества, и снова ушёл, полный веры в мощь немецкой стали.
Прошёл ещё один год. Герхард влетел в дом, как ураган. –Дед, привет! Ты в курсе? Это же полный разгром! Мы отправляем им ракеты! Дальнобойные! Всё, через три месяца русские точно сдадутся! Ну скажи же, это же просто отличная новость?
Карл оторвал взгляд от пламени и уставился на внука. В его глазах вспыхнул огонёк, более яркий и жаркий, чем в камине. –Новость – супер! – неожиданно громко и чётко произнёс он. – Главное, чтобы до супа не дошло...
Терпение Герхарда лопнуло. –Дедушка! – воскликнул он. – В третий раз уже слышу от тебя про эту похлёбку! До какого, в конце концов, супа?!
Старик медленно поднялся с кресла. Его фигура, казалось, выросла и заполнила собой всю комнату. –До бесплатного, Герхард, – прозвучало как удар молота. – Ты думал, я совсем в маразм впал, как тот твой Байден? – Он презрительно хмыкнул. – Русского медведя, внучек, лучше не дразнить. А именно этим сейчас и занимаются наши бараны-правители.
Карл сделал паузу, давая словам просочиться в сознание внука. –И русские вполне могут снова оказаться здесь. На своих танках. Но русские – они добрые, – в его голосе вдруг послышалась странная, горькая усмешка. – Они сразу начинают раздавать гражданским бесплатную еду. Из полевых кухонь. Горячую. Так что пусть наши бараны тешатся, играют в свою большую политику.
Он подошёл к окну и посмотрел на ухоженную улицу, на мир, который казался таким незыблемым. –Главное, мать-перемать, – прошептал он, с силой стукнув костяшками пальцев по подоконнику, – ЧТОБЫ НЕ ДОШЛО ДО СУПА!
И в наступившей тишине Герхарду вдруг почудился далёкий, навязчивый запах дыма и чего-то вареного, запах, который шёл не из кухни, а прямиком из страниц учебников истории, которые он когда-то давно, в беспечной юности, так и не удосужился как следует прочесть.
«Вязкая» история: Как праславянский корень mosk-/maz- оставил след на карте Европы и в языке
Анализ происхождения названия Москвы-реки традиционно упирался в дилемму: финно-угорское заимствование или исконно славянское слово? Существование целого созвездия родственных топонимов, гидронимов и лексем по всей славянской и балтийской Европе даёт на этот вопрос однозначный ответ: мы имеем дело с мощным праславянским корнем, чья история уходит в глубь тысячелетий.
Лингвистический фундамент: Корень со значением «влага»
Ключ к разгадке лежит в реконструкции праславянского языка. Лингвисты выделяют корень mosk-, означавший «вязкий, топкий» или «болото, сырость, влага». Существование параллельных дублетных форм mozg-, maz- и mosk- лишь подтверждает его древность и продуктивность.
Эта семантика убедительно подтверждается данными других языков:
· Словацкий: Нарицательное слово moskva означает «влажный хлеб в зерне» или «хлеб, собранный с полей в дождливую погоду». Это прямо указывает на связь с сыростью. · Литовский и латышский: Глаголы mazgóti и mazgāt («мыть, полоскать») являются фонетическими и смысловыми родственниками, восходя к общему индоевропейскому источнику с идеей жидкости. · Русский: Слово «промозглый» (сырой о погоде) — прямое наследие этого корня в современной речи. · Прямые потомки: Глаголы «мазать» (рус.) и «mazgać» (польск. «пачкать») непосредственно происходят от этого пракорня.
Географическое распространение: Семья «вязких» названий
Карта Европы хранит множество свидетельств бытования этого корня. Вот проверенные примеры:
· Река Мозгава (Москава): Протекает в Польше, приток Варты. · Московица (Московка): Озеро и река-приток Березины в Беларуси. · Река Москва: Приток Тисы в Закарпатье, Украина (до переименования в 2016 году). · Ручей Московец и село Московец в Болгарии. · Многочисленные балки Московки на Украине. · Река Маска в Минской области Белоруссии. · Moskiew — населённый пункт в Мазовше, Польша.
Этот ареал — от бассейна реки Варты до Украины и от Белоруссии до Болгарии — доказывает, что корень mosk- был общеславянским и активно использовался для именования объектов, связанных с водой, влажностью и топкими местами.
Семантическое расширение: От болота к насекомым и племенам
Крайне показательно, как исходное значение «топи» породило целый веер производных понятий:
· Насекомые, рождённые во влаге: · Мошка и диалектное москаль (комар) — названия, данные насекомым, роящимся над болотами. · Мезгирь (диал. «муравей») — восходит к варианту корня mezg-, сохраняя семантику жизни в сырой, «промозглой» лесной подстилке. · Примечание о «моските»: Это ложный друг лингвиста. Испанское mosquito («маленькая мушка») происходит от лат. musca и с праславянским корнем mosk- не связано, являясь образцом случайного фонетического совпадения. · Народы и земли «у болота»: · Мазовия (Mazowsze) — историческая область в Польше, название которой происходит от племени мазовшан — «людей, живущих на болотистой местности». · Можга — город в Удмуртии, названный по реке и древнему роду. Хотя этимология финно-угорская, её значение — «низина, заболоченное место» — идеально соответствует славянской семантике корня, демонстрируя общую для народов Евразии логику именования ландшафта. · Мещера и Мокша — ещё два ключевых примера. Эти финно-угорские по происхождению названия (от племени «мещера» и от мордовского «мокшень» — «мокрый») обозначают обширные болотистые низменности и реку. Их сохранение в русском языке доказывает, что смысл этих названий был прозрачен и понятен славянам, чья собственная система именования работала по тем же принципам.
Историко-философский контекст: Имя как отражение мироощущения
Что же означало это слово для наших предков? Нарекая реку «Москвой», древние славяне не заимствовали непонятное им чужеземное название. Они давали ей описательное, понятное имя на своём языке. Река с топкими, вязкими, «промозглыми» берегами получала имя, точно характеризующее её сущность. Эта же логика проецировалась на насекомых, рождённых в этой среде, и на племена, населявшие такие земли.
Таким образом, вся эта группа слов оказывается неразрывно связанной. Она является частью огромного пласта славянской духовной и материальной культуры, в которой язык был неразрывно связан с непосредственным восприятием природы.
Заключение
Гипотеза о финно-угорском происхождении гидронима «Москва», хоть и не лишена оснований в контексте субстратного влияния, уступает в убедительности версии о его праславянских корнях. Широкое распространение топонимов и лексики с корнем mosk-/maz-* по всей территории исторического расселения славян и за её пределами свидетельствует о его исконности и продуктивности. Название столицы России, таким образом, оказывается живым наследием общеславянского языка — лаконичным и точным описанием ландшафта, данным нашими далёкими предками и поддержанным созвучными именами их соседей.
Многие, наверное, знают значение библейского глагола "познать"? А в Польше есть целый город с названием Познань. По- видимому, город получил название от личного имени Познан ("тот, кого познали", "познанный"). Какое-то странное имя... В Познани раз в пять лет проходит музыкальный Всепольский конкурс альтистов имени Яна Раковского. Ещё в Познани есть публичная библиотека Рачинских. У меня всё.
Звонок в посольство России в Вашингтоне: - Хай, это снова активисты BLM! Мы призываем россиян и украинцев отказаться от словосочетания "чернобыльская катастрофа", так как они ущемляют права афроамериканцев! - Вы в курсе, что название города Чернобыль произошло от "чернобылка", то есть "черная трава" или полынь? - Да. Теперь следует говорить "афробылка" - А "чернобыльская катастрофа" - "афро-американская катастрофа"? - Именно. - Вы очень точно описали июль 2020 года в США... (пауза) - Проклятые белые демоны! Опять!(рыдания, затем короткие гудки)
«Три миллиарда соседей, или Геополитика в цифрах и просторах»
Конечно, стратегическое сближение России, Китая и Индии — это как собрать за одним столом трёх мудрецов, каждый из которых держит в руках свою вселенную. Но даже у мудрецов бывают особенности, которые заставляют задуматься.
Вот факт, который не скроешь за дипломатическими протоколами: Китай + Индия = 3 000 000 000 человек. Россия = 147 000 000 человек.
Цифры говорят сами за себя. Это как если бы на одну чашу весов положили мегаполис размером с планету, а на другую — всё население Москвы, умноженное на десять. Возникает лёгкое чувство, будто Россия в этой компании — скромный интеллектуал, пришедший на пикник, где главные блюда — демография и трудолюбие.
Но природа, как всегда, всё уравновесила. Площадь России = 17,1 млн км². Площадь Китая + Индии = 9,6 млн км² + 3,3 млн км² = 12,9 млн км².
То есть Россия больше их обоих вместе взятых. Наши просторы — это не просто территория, это философия. Пока в Шанхае жители едут в метро час до работы, в Сибири медведь идёт через тайгу неделю просто чтобы проверить, не вырос ли где новый кедр.
Что это значит?
1. Мы не теснимся. У нас есть место для манёвров — как дипломатических, так и медвежьих. 2. Наш главный ресурс — не люди, а пространство. Возможно, в будущем именно это станет ключевым преимуществом: когда Китай будет строить небоскрёбы вверх, мы будем осваивать земли вширь. 3. Тишина — тоже стратегия. Пока в Дели шумят базары, а в Пекине гудит промышленность, в российских деревнях слышно, как растёт трава. Это сила иного порядка.
Так что да, нас 147 миллионов. Но за нами — бескрайние леса, степи, горы и реки. За нами — территория, которая может вместить всех желающих, но пока предпочитает гармонию с природой.
И если Китай и Индия — это мощь числа, то Россия — мощь пространства. Вместе мы становимся комплементарной силой: они дают людей, мы даём место. Они — динамика, мы — ресурс. Они — концентрация, мы — свобода.
Так что за будущее BRICS можно быть спокойным. Главное — чтобы у нас хватило места за столом переговоров. И чтобы на карте хватило места для всех трёх миллиардов, если они вдруг решат зайти на чай.
— Юрий Иванович, а вы сделали отличную карьеру — из страховых агентов в принцы. — Да и вы, Ассоль Лонгреновна, неплохо устроились — из дочери отставного моряка в придворные дамы. Наверное, Грей поспособствовал? — Не без этого...
— Кстати, а где сейчас ваш Артурчик? — Ушёл в кругосветку. Вы ко мне тут особо не приставайте — пожалуюсь мужу, он вас на поединок вызовет, когда вернётся. — Нуу, когда он ещё вернётся...
«Банковский роман без романа, или История с прозрачным подтекстом»
В допофисе банка, где царили строгие костюмы, гул принтеров и запах свежего кофе, работала Сусанна. Татары, как известно, любят вычурные имена, и её имя звучало как музыка — Сусанна. Ей было лет 25, мне — на пятнадцать больше. Я — старший сисадмин, она — главный специалист по кредитованию малого бизнеса. И она была очень красива.
Немного не в моём вкусе, конечно — я славянин, а она была девушкой восточного типа, смуглой, с глазами, как угли, и волосами, тёмными, как ночь. Но красота — вещь универсальная. Она до боли напоминала известную латиноамериканскую певицу — и даже поставила её фото на заставку рабочего компьютера. Я, конечно, говорил, что это певица похожа на неё. Чтобы польстить. И это срабатывало.
Я был увлечён Сусанной. Но всё это витало в области флирта — лёгкого, необязательного, как летний ветер. Я был женат, у неё был бойфренд. Мы дружили: я рассказывал анекдоты, она смеялась; она училась дистанционно, а я помогал с учёбой, когда она просила. Всё было в рамках корпоративной этики. До того дня.
Мы отмечали какое-то событие. Сидели за круглым столом вчетвером: Сусанна — напротив, глаза в глаза, слева — кассирша Алёна (лет на пять старше меня), справа — ещё кто-то из девушек- не запомнил. И не мудрено. Потому что Сусанна была в белой корпоративной футболке с логотипом банка. И под футболкой не было НИЧЕГО.
Её грудь — «мой любимый размер», как сказал бы Иа-Иа — была идеальной. Два упрямых пупырышка нахально проступали сквозь белую ткань, а соски просвечивали так откровенно, что я, мужчина опытный, повидавший в жизни всякое, почувствовал себя подростком на первом свидании. Я старался не пялиться, отводил взгляд, но он снова и снова возвращался к этим двум холмикам, будто загипнотизированный.
Сусанна с невозмутимым видом пила чай. Алёна слева таинственно улыбалась — то ли одобряя, то ли насмехаясь. А кто был справа? Не помню. Да и какая разница. Позже я понял: это был её способ сказать «спасибо» за помощь в учёбе. Молчаливый, но более чем красноречивый.
Через год у Сусанны была свадьба. Она приехала в банк с женихом и свитой. Мы все поздравляли её по очереди. И вот тогда я поцеловал её единственный раз — в щёку, по-товарищески. Всё остальное так и осталось в области намёков, белых футболок и того дня, когда соски говорили громче слов.
Эта история не о любви. Она о том, как иногда благодарность приходит в самой неожиданной форме. И о том, что даже в мире банковских процентов и кредитных отчётов есть место для лёгкого безумия. Безумия, которое проступает сквозь белую ткань и остаётся с тобой навсегда.
«Двойная реальность, или Как пионерлагерь научил нас считать до трёх»
В те времена, когда студенчество измерялось не кредитами, а стройотрядами, "картошкой" и пионерскими лагерями, на наш гуманитарный факультет свалилась «честь» — провести лето в роли вожатых под Москвой. Декан, романтик до кончиков усов, верил, что дети сделают из нас людей. Дети сделали. Но только после того, как мы сами превратились в подобие дикого племени, сплочённого не идеями, а крепкими напитками.
К концу смены мы были настолько едины, что родители, приезжая к чадам, с каждым днём видели всё менее узнаваемые лица. Наши физиономии, опухшие от бессонных ночей и "утренней росы", сливались в одно коллективное полотно — шедевр абсурда и братства.
Закрытие последней смены в августе стало апофеозом. Мы отметили его так, что сознание вернулось лишь к сентябрю. А утро встретило меня видом моего друга, стоящего у окна. Он судорожно перебирал пальцы, шептал что-то, затем замирал, вглядываясь в даль, и снова начинал считать. Длилось это минут пятнадцать.
— Ты чего там считаешь? — не выдержал я. Он подозвал меня с светящимися от ужаса глазами: — Смотри, видишь, идёт два одинаковых Михалыча!
Я увидел одного Михалыча — дворника, семенящего с метлой. — За ним идут две одинаковых жены! — продолжал друг. Действительно, за ним плелась его громадная супруга, что-то бубня и подталкивая его. — Не бери в голову, — успокоил я. — Это бывает. Выспишься — и всё будет в одном экземпляре.
Но друг, пересчитав пальцы в очередной раз, произнёс роковое: — То, что их по двое, я ещё понимаю. Это часто случается... Но объясни, почему за ними идут ТРИ ОДИНАКОВЫХ СОБАКИ?!
Мы замерли в шоке. Кавалькада из двух дворников, двух жён и трёх псов стала для нас символом той грани, где алкогольное опьянение перерастает в философский ужас.
Годы спустя друг признался: именно тот день заставил его бросить пить на целый год. Да и сейчас, после возлияний, он к окну не подходит — боится снова увидеть умноженную реальность.
Мораль: пионерлагерь учит не только дружбе и работе с детьми, но и тому, что иногда трезвый взгляд на мир — лучшая защита от двоящихся Михалычей и троящихся собак. И если вам вдруг покажется, что реальность множится — просто закройте глаза. Или перестаньте пить. Хотя бы до обеда.
P.S. Говорят, Михалыч до сих пор ходит по той аллее. Один. С одной женой. И одной собакой. Но кто его знает — может, это тоже лишь наша трезвая версия?
«Красные обои, или Как Тольятти меня учил географии»
Тольятти конца прошлого века — это город-стройка, город-мечта, город-близнец. Его новенькие панельные дома росли как грибы после дождя, и у каждого была одна важная особенность: они были настолько похожи друг на друга, что даже голуби, садясь на подоконники, иногда путали этажи. Именно в этом каменном лабиринте стандартов и типовых проектов со мной приключилась история, которую я до сих пор вспоминаю с лёгким ужасом и смехом.
Я гостил у родственников. После ужина решил прогуляться — подышать воздухом Волги, посмотреть на молодой город. Улицы были тёмными, фонари горели не везде, а дома стояли как солдаты в строю: одинаковые подъезды, одинаковые балконы, даже клумбы у входа казались сестрами-близнецами. Я бродил, наслаждаясь тишиной, и вот пришла пора возвращаться.
Подхожу к «своему» дому. Поднимаюсь на «свой» этаж. Нажимаю на «свою» кнопку звонка. Дверь открывает незнакомый парень. В голове мелькает: «Наверное, друг семьи, гость». Но потом я вижу ЭТО. За его спиной — прихожая. И она ярко-красная. Не просто красная, а огненно-алая, как будто внутри квартиры горит вечный закат.
Мой мозг отказался верить. Я же всего час гулял! Как за это время можно было полностью переклеить обои? Да ещё такие — будто из голливудского фильма ужасов? Я представил, как мои родственники с дикой скоростью сдирают старые обои, месят клей, хватают валики — и всё это пока я смотрел на безразличные звёзды над Волгой.
Парень смотрел на меня с лёгким подозрением. Я, пытаясь сохранить достоинство, спросил: — Извините, это дом номер 111-Б? — Нет, — ответил он. — Это соседний. Я извинился и побрёл обратно — в правильный подъезд, с правильными обоями. Но тот красный портал в другую реальность остался со мной навсегда.
Теперь я знаю: Тольятти — это не просто город машин и одинаковых домов. Это место, где можно зайти в соседний подъезд и оказаться в параллельной Вселенной, где обои кричат, а родственники исчезают. И если вам когда-нибудь покажется, что вы заблудились во времени и пространстве, — просто посмотрите на цвет стен. Возможно, вы просто не там нажали на кнопку.
P.S. Говорят, тот парень так и живёт с алыми обоями. А я (Denial, оставивший комментарий к рассказу о коте- путешественнике из 1993) до сих пор мечтаю спросить у него: «Какой клей вы использовали? Он явно держит не только обои, но и границы реальности».
